О личной жизни забыть - стр. 16

Тело Карлоса, как Альберто ни старался, на родину вывезти не удалось, его сожгли в одном из крематориев Сан-Хосе под чужим именем, и на российское кладбище он полетел в багаже Альберто в стандартной погребальной урне.

Рядом с панамцем-коммивояжером в летящем в Мадрид самолете сидел полусонный Алекс. Новость о том, что он сын российских разведчиков, была для него слишком невероятной, чтобы он в нее мог поверить. Пришлось добавить, что от его послушного поведения теперь зависит жизнь его матери. Нужные таблетки окончательно обезволили его, чтобы он уж совсем не сопротивлялся полету. На двух пересадках до Москвы Альберто пришлось делать в аэропортовых туалетах своему подопечному дополнительные уколы, и в Шереметьево для приема юного пациента понадобилось вызывать карету скорой помощи.

Помимо медицинской «газели» у трапа самолета стояла еще и черная «Волга» для самого Альберто. Моросил холодный августовский дождь, от которого гостю из тропиков было чуть зябко, несмотря на предусмотрительно надетую ветровку.

К Альберто, успевшему уже перевоплотиться в капитана ГРУ Зацепина, подошел человек из «Волги», этакий бесстрастный следователь НКВД полувековой давности в сером костюме.

– С приездом, Петр Иванович.

Альберто хотел пошутить про то, как встречали разведчиков на родине в 1937 году, но воздержался.

– Ну и погодка тут у вас!

– Пускай это будет самая большая проблема для вас, – заметил с нехорошей интонацией «серый костюм».

– Мой отчет, значит, не удовлетворил? – произнес Зацепин с едва заметным сарказмом.

– Про то мне вообще-то неведомо. Сказано, доставить куда надо… На вашу квартиру, – великодушно пояснил встречающий.

Но сомнение все же оставалось.

– А багаж?

– Его вам привезут.

Что тут возразишь? Как человек военный, он дисциплинированно направился к «Волге», прокручивая в уме ближайшие вопросы и свои домашние заготовки на них.

Зацепину дали полные сутки на то, чтобы он немного пришел в себя от смены часовых поясов, а потом действительно началось серьезное дознание. У Петра Иваныча хватило ума не распространяться о подозрениях насчет московского предательства их нелегального существования и все валить на опрометчивость Карлоса при перегонке дискеты на чипы, мол, где-то это деяние могло зафиксироваться и попасть к кому не надо. Точно так же отрицал он, что читал полученный материала, мол, Карлос, может быть, и читал, но ничего ему не говорил, а он, Альберто, получил эти данные уже в виде компьютерного чипа, и вот он вам, этот чип, который на обычном компьютере прочесть невозможно.

– А были ли еще чипы?

– Да, еще два. Один Карлос спрятал в саду своей виллы, где именно – не знаю, другой находился при Карлосе. Я его передал в посольстве военному атташе.

– Исабель могла знать место, где спрятан третий чип?

Ну зачем этим дознавателям облегчать их псевдоважную службу? Пусть сомневаются и боятся.

– Думаю, да. Кстати, можно узнать, нет ли о Исабель каких-либо новых сведений?

– По одной версии, она убита в перестрелке, по другой – арестована и дает показания.

К счастью, никто не ставил ему в вину, что он оставил ее одну на дороге отстреливаться от преследователей – Исабель действительно не знала адреса явочной квартиры и в посольство тем более пробиться бы не смогла.

Помурыжив пять дней с дознанием, Зацепина отправили в трехмесячный отпуск. Сам Петр Иваныч такому благополучному исходу не очень поверил, полагал, что начальники просто ждут дополнительных вестей из Коста-Рики. То, что официально в Лимоне всплыла лишь полицейская атака на Гонсалесов, якобы как на торговцев наркотиками, особенно всех напрягало – значит, американцы, а кто еще мог руководить этой атакой, задумали какую-то свою игру.