О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба - стр. 42

Уже начало темнеть – коротки осенние дни, было сравнительно тепло, в шинели даже уютно. Уселся со своими чемоданами в крытый кузов автомобиля ГАЗ-51, разделённый на две части: переднюю – для грузов, заднюю – для пассажиров. Пассажирская часть кузова со стороны заднего борта была совершенно открытой, что и позволяло вести некоторый обзор.

Выехали при свете фар, машина мелко подпрыгивала на каких-то неровностях, встречные и попутные машины были редкими. Населённых пунктов проезжали мало, дорога казалась тёмной и долгой. Обмолвиться словом было не с кем, и это ещё больше удлиняло дорогу, тем более что обозревать окрестности из-за полнейшей темноты не приходилось. Наконец, после нескольких поворотов, проехали какое-то поле, въехали в лес и остановились у освещённого прожектором шлагбаума. Из небольшой будки вышел солдат с автоматом ППШ, открыл шлагбаум, и мы опять поехали. Это был первый пост при въезде по единственной дороге на территорию полка. Через него транспортировались боевые ракеты и другая техника в зенитный ракетный дивизион, контрольно-пропускной пункт в который располагался метрах в ста от шлагбаума. Дорога от шлагбаума уходила влево, опять в темноту, но это была единственная дорога, ведущая в жилой городок. Наконец-то опять остановка, более яркое освещение, широкие металлические ворота, за которыми в свете редких фонарей просматривались слева и справа от дороги какие-то дома. Ворота открыл опять автоматчик с ППШ. Так как было уже поздно и в штаб идти не было смысла – кроме дежурного там, по-видимому, уже никого нет, то старший машины посоветовал мне отдохнуть и показал дорогу к гостинице. Было темно, что-то рассмотреть в незнакомом месте было трудно, да и уже, честно говоря, после целого дня мытарств с предписаниями и переездами, без обеда и ужина, хотелось отдохнуть. Первый раз в жизни оказался в гостинице для офицеров, небольшой, всего на три или четыре комнатки, с ковровой дорожкой на полу и большим зеркалом посредине небольшого коридора. Постояльцами уже были три молодых лейтенанта, прибывшие в этот же день из других училищ. Так я и познакомился с Анатолиями Мироновым и Ламоновым и Колей Дорошенко, с которыми и предстояло служить в предстоящие годы. С первыми двумя связь прервалась после моего поступления в академию, а с Дорошенко мы продолжали общаться даже после увольнения со службы, работая в разных организациях министерства радиопромышленности.

С некоторой робостью, наслушавшись от новых товарищей рассказов о строгости командира полка, которому они уже успели представиться, пошёл и я в штаб полка, чтобы выполнить обязательный ритуал при прибытии к новому месту службы. Полковник В. С. Деев встретил вполне дружелюбно, но без всяких сюсюканий, как иногда наигранно в таких ситуациях поступают некоторые начальники, так что я, соблюдая, конечно, определённую дистанцию в разговоре, совершенно не почувствовал себя дрожащим от волнения «кроликом». Командир был среднего роста, плотного телосложения, с немного азиатским лицом, с внимательным оценивающим взглядом, направленным на собеседника. Я обратил внимание на большое число орденских планок на груди – это был один из тех офицеров, которые благополучно прошли всю войну. Говорил он сравнительно медленно, слова произносил чётко, не повышая голоса. Расспросил меня о себе, об училище и успехах в учёбе (личное дело пока не пришло), о семейном положении. Услышав, что я женат, тут же предложил привезти жену. Естественно, с моей стороны возражений не было. Меня поразила чёткость действий командира, тут же вызвавшего начальника тыла подполковника К. С. Мельника с докладом о наличии свободной жилплощади. Нашлась одна комнатка в трёхкомнатной квартире, занимаемой семьёй командира взвода лейтенанта Н. Г. Мулявко. Об этих Мулявках я пока ничего не знал, может, это было и к лучшему. Вручили мне ключ от жилья, пошёл, посмотрел – комнатка метров в десять-двенадцать, совершенно пустая, без какой бы то ни было мебели, со сравнительно чистыми полами и стенами, с одним окном на восток. Осмотр производился под неусыпным оком будущей соседки Люси (Ядвиги – таково было её настоящее имя) и двух её деток, выступавшей больше на правах хозяйки, а не соседки. Правда, она посвятила меня во все бытовые стороны совместного проживания на одной кухне, распределению территории, обязанностей по уборке, топке плиты и обогревающей системы и приобретению топлива для них. Квартира эта находилась в двухквартирном сборно-щитовом (называемом у нас финским сборно-щелевым) доме, облицованном снаружи для утепления асбошиферной плиткой. Домов такой конструкции было шесть, т.е. на двенадцать семей, но практически во всех квартирах ютилось по две семьи. Были дома и иного типа, о чём речь ещё впереди. Конечно, со всем жилищным фондом полка разобрался уже позже, а пока, как и приказал командир, во второй половине дня доложил ему об осмотре жилья и готовности привезти жену. Тут же в моём присутствии последовала команда начальнику штаба подполковнику Козельскому выписать мне отпускной билет на пять суток. «Хватит пять суток?» – «Управлюсь, товарищ полковник!». А ведь можно было попросить ещё пару суток. Но молодо-зелено, да и не хотелось начинать службу с просьб. Не приучен был просить. Как командир сказал, так и должно быть. По крайней мере, это было уже в подсознании. А думать-то начал о другом – на чём спать, на что и за что сесть – никакой ведь мебели не было. Ключ вручил своим новым товарищам – хорошо, что они были холостыми – и попросил их помочь в обустройстве. Спасибо им, к нашему приезду в комнате уже была солдатская, естественно, односпальная койка, правда, без матраса, тумбочка, стол и стул с табуреткой. На кухне тоже появился какой-то столик. А это уже относительный комфорт, в таких условиях в те времена жило подавляющее число молодых офицеров, да и не только офицеров.