О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба - стр. 44
Наше обустройство в первом совместном жилище началось с похода за сеном для матраса, которое специально заготовлялось для этих нужд. Стожок такого «сена специального назначения» находился метрах в семидесяти от нашего дома. Вот и пригодился тот полосатый матрас, который мне выдали в училище – знали тыловики условия жизни в частях и материальные возможности молодых офицеров.
За один вечер благодаря стараниям Тани наша комнатка была вымыта, постелька убрана, стол застелен вышитой ею же скатёркой, зимняя одежда определена на гвоздики в стене, а остальное было всё аккуратно сложено на тумбочке и на полу. Пока надеяться на какие-то улучшения быта не приходилось, купить было не за что; все деньги, полученные в училище, были израсходованы. Да и велики ли они были? Теперь оставалось ожидать выплаты подъёмного пособия и очередной получки, в счёт которой пришлось приобрести кое-какую кухонную посуду, ведро для воды (вода-то была на улице в колонке) и керогаз, как у соседей. Электрические плитки и электричество были дороги, поэтому пищу чаще всего готовили на керогазах, особенно в летнее время, когда плиту не топили. В результате обильного и практически ежедневного сжигания керосина, за которым приходилось ездить за 10 километров в деревню Назарьево, потолок и стены на кухне и в коридорчике давно потеряли свой первоначальный вид и производили удручающее впечатление. Года через два уже с новыми соседями мы предприняли, прямо скажем, героические усилия по отмыванию копоти и приведению кухни и коридора в более или менее «светлое» состояние.
Ну а настоящую кровать с очень популярной тогда, так называемой, панцирной сеткой и ватным матрасом мы смогли приобрести лишь к новому году после получения подъёмного пособия.
Практически с самого первого дня надо было решать и другие бытовые вопросы – приближалась зима и требовалась заготовка топлива для кухонной плиты и обогревательной системы. В квартире было смонтировано водяное отопление с водонагревательным котлом, установленным на кухне. Котёл растапливался дровами, а потом загружался углём, продолжительность горения которого, а следовательно и поддержания в квартире тепла, была значительно большей, чем у дров. Уголь завозила часть и потом продавала офицерам за наличные деньги, как правило, путём удержания соответствующей суммы из денежного довольствия. Дорогой был уголёк. На дрова старались не расходоваться – кругом же лес. С помощью нескольких солдат пилили недалеко от дороги сухостой, а разделывали его на дрова уже во дворах, где были построены вполне приличные сараи для хранения топлива. Конечно, все эти снабженческие функции приходилось совмещать со службой, что было довольно сложно. Но в наших условиях особого выбора практически и не было.
Может и не стоило бы писать об этих «мелочах», но надо обязательно помнить об исходной «высоте» нашего положения, с которой мы начинали свою сознательную взрослую жизнь. Мы, молодые люди, мирились с бытовой неустроенностью (не могу сказать, что всё это нам нравилось), считая её временной, помня и огромные потери, понесённые нашей страной в прошедшей войне и понимая необходимость расходовать огромные средства на защиту страны от объединившихся в единый фронт извечных врагов России. Откуда государству на всё было отыскать средства? Вопрос совсем не риторический, тем более в условиях господствующей интернационалисткой идеологии.