О чём вспомнил и размышлял. Книга вторая. Военная служба - стр. 37
К нашему прибытию на месте пожара уже работали пожарные расчёты со всего города, большое число самосвалов непрерывно подвозили песок, который мы и должны были укладывать, создавая барьер для исключения растекания нефти по всей площади. Жара от горящей нефти стояла неимоверная. Угроза взрыва очередного танка (а их было восемь или десять) оставалась большой, а мы в каком-то дурном азарте пытались с помощью лопат забрасывать горящую нефть подвозимым песком, а это было метрах в тридцати от хранилища, поэтому нашим командирам с неимоверными усилиями приходилось, грубо говоря, «осаживать» таких смельчаков. На наших глазах под землю провалился один из пожарных, подававший пену прямо в один из люков хранилища. Здесь работала самая многочисленная группа пожарных, пытавшаяся водой и пеной сбить пламя и охладить ещё целые танки, которые обнажились после обрушения верхней защитной обваловки. Вторая группа пожарных непрерывно поливала стены и крышу ТЭЦ водой, дабы предотвратить их возгорание. Уже при нас к берегу подошёл довольно большой пожарный катер, что обеспечило более интенсивную подачу воды. Через несколько часов пламя удалось сбить и, таким образом, уменьшить вероятность нового взрыва. Любопытство наше, несмотря на ещё дымящиеся зловонные испарения, поднимающиеся со дна хранилища, позволило рассмотреть степень разрушений. Три танка были полностью разворочены взрывом, из соседних с ними струилась ещё горячая нефть, а в проходе между танками рёбрами кверху лежал обугленный скелет человека. Так нелепо, к великому сожалению, и гибнут иногда люди этой героической профессии.
У нас, к счастью, потерь не было и уже вечером какие-то одурманенные вернулись в училище. От пищи пришлось отказаться, так как постоянно тянуло на рвоту. Такое состояние оставалось и на следующий день, даже курить перестали. В основном отлёживались, выходя периодически в курилку, нет, не курить, а просто подышать. Так что воздействие горящей нефти на организм человека запомнил, как видится, надолго.
Если бы не этот эпизод, прервавший на короткое время наше безмятежное ожидание приказа, то и вспомнить было бы нечего.
С получением приказа началось настоящее «вавилонское столпотворение» – на складе получали положенное выпускнику имущество: шинели повседневную и парадную, китель и брюки повседневные, мундир и брюки парадные, пару белых рубашек со сменными воротничками, фуражки парадную и повседневную, шапку зимнюю, сапоги хромовые и яловые, пояс парадный и портупею, сумку полевую, накидку, две смены нижнего белья. Заботясь об устройстве быта в начале службы нам выдали и постельное бельё: матрас полосатый, одеяло солдатское, две простыни и две наволочки, полотенце вафельное и может быть ещё что-то, не помню. Из сложенного вместе этого имущества получался тюк приличных размеров. Казарма вскоре превратилась в своеобразный «цыганский табор», даже, по-моему, и разговор был с какими-то тарабарскими словечками. Это в теперешние времена можно приобрести любую сумку или чемодан, а тогда выбор был весьма ограничен – в продаже имелись лишь чемоданы прямоугольной формы с дерматиновым, как правило, верхом. Приобретённые тогда два таких чемодана сопровождали меня и мою семью практически во всё время моей многолетней службы.