О чем он молчит - стр. 20

Он не стал внезапно лучшим студентом на курсе, но впервые попал в ряды тех, кого преподаватель отмечал как очень способных. Если на семинарах, требующих зубрежки, Денис не находил никакой ценности в похвале (он тоже мог все выучить, но не видел в этом ни капли смысла), то на парах Аверинцева, где они сталкивались со сложными, действительно проблемными аспектами их будущей профессии и пытались самостоятельно их разрешить, похвала имела вес. Она была заслуженной, потому что нельзя было открыть учебник или кодекс и найти готовый ответ. Ответ требовалось изобрести самостоятельно. Пользуясь только своей головой.

Тогда же Денис впервые заметил Катерину Морозову. Она как раз была лучшей. Справлялась раньше всех. Умудрялась разобраться там, где вся группа стонала и просила Александра Анатольевича хотя бы намекнуть. Блистала, когда они устраивали тренировочные заседания по предложенным кейсам, умея выстроить свою позицию наиболее выигрышно, независимо от того, какую сторону процесса ей выпало представлять.

Разумеется, Денис и прежде знал о существовании Катерины, но она не представляла для него интереса. В первые дни учебы, когда он в пределах своей головы рассортировывал своих одногруппниц и одногруппников по маркированным секциям, она угодила в особую: «Можно даже не пытаться».

Значило это следующее:

1) слишком красивая;

2) слишком умная;

3) слишком высокомерная;

4) на подкаты не поведется;

5) ему не по зубам;

6) не стоить тратить время на заведомо безнадежное мероприятие.

Следующие полтора года учебы Денис обращал на Катерину внимание лишь время от времени, бессознательно отмечая про себя какие-то детали о ее личности, но никогда не думая о ней всерьез. Они едва ли пересекались друг с другом за пределами аудиторий.

Самым близким их взаимодействием стал групповой проект на первом курсе, где они не перекинулись и парой слов: Денис тогда плевать хотел на задание и ждал, пока одногруппники сами разберутся, что им говорить после окончания отведенных на размышление пятнадцати минут; Катерина же, напротив, с кем-то активно спорила (естественно, при ответе выяснилось, что правой была она).

Изначально ошибочно отнеся ее к «ботанам», Денис скоро признал, что Катерина в их круг не вписывается. В ее уме сложно было сомневаться после череды крайне удачных выступлений на семинарах, но она во всем отличалась от тех, кого он сам в те времена пренебрежительно считал «нервными зубрилами».

Держась в стороне от большинства, она не казалась изгоем, а только избирательной в общении и очень уверенной в себе, из-за чего всегда – будь то намеренно или нет, – попадала в поле зрения остальных. Пока одногруппницы парами и маленькими кучками перемещались из аудитории в аудиторию, занимали друг другу места за партами и очередь в столовой, Катерина спокойно могла сесть одна, пойти, куда нужно, не теряя времени на ожидание других, и никогда не слонялась по университету без дела, просто за компанию.

Ее высокомерная холодность не прошла мимо одногруппников, и за глаза ее нередко называли «боярыней Морозовой». Денис только усмехался, поражаясь, что кто-то может так задирать нос. Катерина будто показательно ни с кем в их группе не позволяла себе просто поболтать и посмеяться, зато на лекциях, где присутствовал весь поток, садилась всегда только с Юрой Брестером, студентом другой группы, и менялась на глазах.