О чем он молчит - стр. 19
Или он будет таким, как отец? Подстраивающимся под окружающие его условия? Прогибающимся под них, чтобы не создавать себе лишних проблем? Не идущим ни на один принцип, кроме принципа личной выгоды?
Хотел ли Денис потратить жизнь на лавирование в гуще противоположных интересов? Пока в университете им постоянно говорили, что судья – гарантия правосудия, Денис понимал, что слова расходятся с практикой, и диссонанс в нем рос изо дня в день.
Он не чувствовал, что нашел свое место, но не представлял, где еще мог бы находиться. Вопреки появлявшейся время от времени потребности уйти, избавиться от проблемы кардинальным способом, он испытывал желание остаться. Интерес. Страх упустить возможность узнать о юриспруденции больше.
Растерянный и колеблющийся, Денис начал второй семестр в не лучшем состоянии духа. Он не любил дилемм и сложностей выбора, но умудрился озадачить себя и тем, и другим. Сидя за партой, решая вновь и вновь задачи то по гражданскому, то по уголовному праву (трудовое, налоговое и т.п. Денис обычно игнорировал, потому что ничего скучнее и зануднее в жизни не встречал), он не мог отделаться от ощущения бесполезности этих занятий и не ждал, как бывало раньше, ничего другого и от новых дисциплин.
Его одногруппники в большинстве своем с восторгом обсуждали два грядущих курса: по профессиональным навыкам юриста и по профессиональной этике. Оба с самым настоящим практикующим адвокатом. Все преподаватели, с которыми они прежде имели дело: почетные профессора, именитые теоретики помоложе, начинающие специалисты – либо уже покинули поле битвы, либо ничем особым не отличились, поэтому возможность наконец учиться у практика воспринималась студентами как прогулка к источнику истины. Тем не менее Денис даже не сподобился узнать, чем этот Аверинцев А. А. заслужил всеобщее благоговение.
Глава 8
Первое же занятие по профессиональным навыкам оказалось настолько не похожим на предыдущие полтора года учебы, что далеко не все одногруппники Дениса смогли принять подход Аверинцева к образовательному процессу. Александр Анатольевич категорически не хотел, чтобы они зубрили параграфы из учебников. Он вообще очень настойчиво рекомендовал в учебники не заглядывать. По его предмету тем более. На свои вопросы он требовал осмысленные ответы, а не пересказ чужих, зачастую ошибочных или неполных суждений.
Он учил своих студентов думать. Ковырялся в их мозгах, демонстрировал, как несовершенно их мышление, как много они упускают из-под собственного носа, как значима для юриста любая мелочь. Он учил их мыслить по-особенному: с критической дотошностью, с хирургической точностью, с операционной стерильностью по отношению к эмоциям и предрассудкам. Он перекраивал их обывательское сознание на профессиональный лад.
Денис с интересом наблюдал, как его привыкшие к схеме «выучил учебник – пересказал преподавателю – получил “отлично”» одногруппники то и дело на парах Аверинцева впадают в легкий ступор. Здесь фотографическая память и смиренное упорство приносили меньше пользы, чем по-особенному работающая голова и какой-то, наверное, инстинкт. Предрасположенность к определенному образу мышления. Способность все ставить под вопрос.
На пары Аверинцева Денис готов был явиться в любом состоянии: похмелье, ночь без сна, температура, – все равно. Любопытство всегда одерживало верх над сонливостью, усталостью и ленью. Он обнаружил, что ему поставленные Аверинцевым задачи поддаются. Он всегда без лишних объяснений понимал, в чем зерно проблемы.