О чём молчит снег - стр. 38
Прокрутил Аню, обхватив талию, у той закружилась голова.
– Рассказывала, что на выходные вы ездили в Нижний Новгород, – деловито ответила Аня, не чувствуя ревности, неприятия ситуации, никакого негатива, лишь странную, необъяснимую лёгкость.
Впрочем, легко объяснимую. Причина красовалась на столе: почти выпитое шампанское и початая бутылка вина.
– Интересное место для уик-энда, – важно кивнул Егор. – Мне понравилось?
– Неизвестно, – засмеялась Аня. – Вы прилетели утром, весь день не вылезали из постели, ужинали в номере, потому что ты заявил, что не желаешь никуда идти, ночью продолжили. Утром быстро прогулялись по историческому центру, купили поднос с хохломской росписью, вернулись в номер и вышли, только когда нужно было на самолёт.
– Очень похоже на меня, – загоготал Егор. – В Венеции я знаю несколько потрясающих отелей, море аутентичных забегаловок без толп туристов и ни одного гондольера в лицо.
– Я тоже не знаю ни одного гондольера в лицо, – засмеялась Аня в ответ.
Отели и рестораны Венеции она тоже не знала. Она вообще дальше Северо-Запада и один раз побережья Чёрного моря не бывала, но прямо сейчас это было неважно. Главное – настроение, похожее на похрустывание белоснежного снега, приносящее чистую, незамутнённую заботами радость.
– У тебя нет ничего сладкого? – так же невпопад, как и вопрос о Кристине, спросила Аня.
– Нет, не додумался, – улыбаясь в тридцать два зуба, ответил Егор. – Хотя…
Он подхватил Аню за талию, покружился вокруг своей оси, крепко прижимая к себе, усадил на край стола, одним движением раздвигая её ноги, встал между.
– Вауля! – вытащил чупа-чупс из кармана брюк, быстро сорвал упаковку, засунул себе в рот, с выразительным стоном облизал. – Божественно, – вытащил, поднёс к губам Ани, надавил.
Та вытащила кончик языка, лизнула карамель, обхватила губами, облизывая, пока шарик полностью не оказался во рту. Через несколько секунд Егор потянул конфету на себя, она покорно отпустила, наслаждаясь скольжением по губам. Смотрела, как прячется сладость в мужском рту, показывается кончик языка, как смакуется этот чупа-чупс. Чупа-чупс ли уже?
Егор придвинул Аню к самому краю стола, шире развёл её ноги, скользнув ладонью по внутренней поверхности бедра, врезался пахом в промежность. Давил с силой, так, что Аня ощутила всё, будто они без белья, брюк, без лишних сейчас преград.
Она тёрлась о стоящий колом член, двигалась в первозданном, заложенном природой удовольствии. Цеплялась за широкие плечи, обхватывала шею, скользила пальцами в густые волосы на затылке.
На губах отпечатался вкус карамели, которым обменивались без всякого стыда, без зазрений совести. Язык Егора, исследовав каждый участок губ, продвинулся дальше, лаская, изучая, даря запредельное удовольствие от тягучего, глубокого поцелуя.
– Не отказывай мне, Анют, – услышала сквозь шум в ушах и чёрные круги перед глазами хриплый голос.
Мужская рука обхватила её ладонь, опустила вниз, туда, где соприкасались тела сквозь бельё, капрон и брюки. Аня сжала, чувствуя немаленький размер, кажется, даже вес ощутила. Провела сверху вниз и обратно, издавая долгий стон наслаждения.
– Не отказывай…
– Не… нет.
Domus propria domus optima! - Свой дом - самый лучший дом!
Quid quid latine dictum sit altum videtur - Всё, что сказано на латыни, звучит, как мудрость;