Няня - стр. 37
Вирджиния
Зацвели китайские фонарики, растущие в горшочке за окном моей личной гостиной. Осенью, когда стручки станут темно-оранжевыми, срежу несколько штук, высушу и покажу Руби, как покрыть их лаком. Ей наверняка понравится.
Понимаю, что я не идеальная бабушка, и все же, пока есть время, стараюсь передать внучке все, что во мне есть хорошего. Надо это сделать до того, как произойдут события, которые заставят ее изменить мнение обо мне. Если полиция компетентна, то это случится довольно скоро, и тогда Руби будет не просто во мне разочарована: она станет меня бояться.
Я и без детективов знала: череп принадлежит женщине. Помню ее рост, а уж о том, сколько ей лет было на момент смерти, знаю немного больше, чем полиция. Разумеется, с Джослин я старой историей не делюсь, хотя вскоре она перестанет быть тайной. Буду защищать дочь столько, сколько даст Бог.
На мне лежит часть ответственности за то, что произошло с Ханной. Она проникла в самое сердце нашей семьи, дальше некуда, и мне следовало быть начеку. Увы, я ослабила бдительность, потому что мы с Александером хотели для нашей дочери самого лучшего. Джослин должна была чувствовать себя самым любимым ребенком в мире.
Не могла себе представить, что Ханна вынашивала иные замыслы, и, если даже были свидетельства обратному, я их не замечала. Жила в розовых очках.
Пока я упивалась ролью молодой светской львицы, успешной жены и матери, Ханна ловко двигала свои фигуры, пока не вывела их в позицию для шаха и последующего мата. Я была слишком самоуверенна и слишком глупа, чтобы заметить, как потихоньку идут вперед ее пешки.
Она раз за разом обращалась ко мне с банальными, совершенно безобидными вопросами, однако от их количества хотелось лезть на стену. Ханна пыталась создать у меня иллюзию, что она вполне благонамеренна и заслуживает всяческого доверия. Умница Ханна…
– Джослин хочет на день рождения сифон для газировки. Может, я куплю, когда поеду в Суиндон, а вы ей вручите?
– Джослин нужны новые балетки. Она хочет с розовыми ленточками, но, возможно, вы предпочитаете белые?
– Мы с Джослин сшили чехольчики для лаванды. Она хочет повесить один из них в шкаф между рубашек лорда Холта, но, может быть, вы желаете, чтобы я положила его в шкаф с бельем?
Черт возьми! Для чего я тебя наняла? Для того, чтобы ты решала за меня все эти вопросы! С другой стороны, я слышала много жалоб на нянь, и по сравнению с ними мои претензии выглядели совершенно ерундовыми. Друзья завидовали нам, что у нас есть Ханна. Умелая, надежная помощница… Я не могла отрицать, что дочь, которая с младенчества представлялась мне трудным ребенком, под опекой Ханны процветала. Джослин была предана своей няне. Куда более предана, чем я допускала.
Я сыграла на руку Ханне, когда надумала провести с ней решительный разговор.
– Ханна, я предпочла бы видеть больше самостоятельности в ваших действиях. Что касается Джослин, не нужно советоваться со мной по сущим мелочам. Буду только рада, если вы станете подходить ко мне исключительно с важными вопросами.
– Я вас поняла, – ответила она.
Покорный, словно у коровы, взгляд обезоруживал. Словом, я ее отпустила и, сосредоточившись на домашних делах, больше об этом разговоре не вспоминала.
Какой же я была недалекой…
Не сознавала, что тупая покорность была маской, которую Ханна надевала только для меня. Когда она общалась с остальными, ее предательские глаза сверкали огнем, соблазняли и принуждали – до того самого дня, когда жизнь в них погасла навсегда.