Няня для телохранителя - стр. 42

- С чего такое умозаключение? – а сама выбираю кусочек побольше.

- Наблюдение, Вероника. Днём мне натурально хочется тебе кляп в рот организовать, зато в тёмное время суток я из тебя пару предложений едва ли вытаскиваю.

Задумываюсь, откусывая маленький кусочек, чтоб не выглядеть перед мужчиной совсем уж безумно голодной.

Он прав. Наверное, это биология. Ночью меня с Захаром не тянет на разговоры, так как моё тело знает более интересные способы времяпрепровождения.

- Возможно. Не интересовалась, - привычно недоговариваю истину и снова впиваюсь в мякоть.

Сейчас, когда все мои вкусовые рецепторы празднуют, сдерживать порыв «всё и сразу» становится намного сложнее.

Мужчина шумно выдыхает, снова нарушая все границы дозволенного и даже больше предыдущего.

Раздвигает мои колени рукой, вставая между ними. Я застываю, забывая, что как раз кусала в этот момент.

- Ешь-ешь, Ванилька. Не отвлекайся.

- Ты так думаешь?

- Конечно. Ананас вкусный?

- Угу, - бормочу, пытаясь не подавиться, когда его широкие ладони скользят по моим ногам от коленей к бёдрам. – Захар?

Чувствую, как немного сока выливается из уголка моего рта, что не остаётся незамеченным. Он быстрым движением стирает каплю подушечкой большого пальца и тут же подносит к своему рту.

Это бесчеловечно так издеваться над моим возбуждённым телом и утонувшим в ананасовом сиропе мозгом.

Спасите меня!

Захар слизывает сок фрукта и удовлетворённо кивает. Я же шумно сглатываю, понимая, что проиграла. Давайте мне грабли, буду синхронно биться об них всем телом, желательно в такт движениям мужских бёдер.

Мужская грудь часто и тяжело вздымается, дополняя картину его острого возбуждения, которое огромным бугром упирается прямо во внутреннюю сторону моего бедра.

- Ники, это напряжение между нами мешает мне думать и решать проблемы,- шумно выдыхая, признаётся мужчина, отчаянно стискивая мои ноги в своих руках.

- Это обвинение? – поддерживаю диалог, но уже нисколько не скрывая того пламени, что пожирает моё тело изнутри.

Мужчина хочет поговорить перед сексом, ну кто я чтобы перечить. А в том, что это сейчас случится, меня заверил его взгляд, уже трахающий меня.

- Нет. Это попытка объяснить моё поведение.

- Ананас – это подкуп? Часть плана по совращению?

Яровой ухмыляется одним уголком рта.

- И снова не угадала. Ананас – оливковая ветвь мира. По дороге домой я был … зол и грубил. Утром до отъезда рассчитывал поговорить с тобой.

Наверное, проще было бы подумать, что мужик нагло врёт, желая получить хорошую порцию секса, но, несмотря на вожделение, прямой взгляд напротив был кристально честен.

- Принято, Захар Пантелеймонович. Ещё что-то? – и подхватываю с тарелки новую порцию лакомства.

- Да. Как ты себя чувствуешь?

Неожиданно.

- Хорошо, а благодаря вашим стараниям, это я сейчас про ананас, вообще замечательно.

Мужские ладони оживают на моих бёдрах и скользят дальше, сжимая ягодицы.

- Как ребёнок?

Так-так! А это тут причём?

- Всё хорошо. Неужели в моей обменной карте, кроме небольшого отклонения в анализах, есть ещё какие-то диагнозы?

Яровой не отвечает, а резко, словно теряя терпение, наклоняется вперёд. Его губы быстро скользят по щеке к мочке уха, кусая ту, потом по шее вниз до ключицы. Это горячо и нежно одновременно, что я перестаю играть роль второго плана.