Нулевой километр - стр. 52
- Юлия Константиновна, — видите, вот и отчество произносит без насмешки и недовольства. Еще вчера без всякой робости называл продажной, а стоило только увидеть, что я все-таки не железная, и сменил гнев на милость.
- Где вы живете?
- На Гагарина, дом восемнадцать, — после минутной заминки, все-таки отзываюсь я, и впервые за те четыре часа, что сижу на кожаном сиденье, позволяю себе прикрыть веки.
Уж лучше сначала к Ленке. Обнять хоть кого-то родного и отвлечься от мыслей, что атакуют мой мозг.
На что я, вообще, подписалась? Зачем запихивала вещи в чемодан, небрежно сминая дизайнерские тряпки? Зачем позволила себя убедить, что приехать сюда в такой момент правильно? Ведь все это чушь! Что я могу? Варить детям каши по утрам и относить в больницу куриный бульон? Бросьте, если я и решусь на подобное, то моя мать обречена преставиться от несварения желудка.
Я не создана для подвигов! Ничего не смыслю в таких вещах: что говорить, чем отвлекать малышню от мрачных мыслей, как, вообще, теперь к ним относиться? Отвыкла. Совершенно отвыкла от них, и зуб даю, что и они не горят восторгом от предстоящей встречи.
Едва автомобиль тормозит у знакомого подъезда, на меня накатывает паника. Вот вам и воин, лишенный принципов – не робею перед законной супругой своего любовника, зато от мысли, что от родни меня отделяет лишь деревянная дверь подъезда и два лестничных пролета, у меня поджилки трясутся.
Наглухо застегиваю олимпийку, и делаю глубокий вдох — обратного пути уже нет. Зато есть масса вариантов решения проблемы – можно и няньку нанять, в конце концов! Да и кто знает, может, Лида уже через пару дней вернется домой!
– Через два дома есть небольшое кафе. Кормят, конечно, неважно, зато выпечка у них что надо, – извлекаю из кошелька несколько купюр и протягиваю их водителю. – Бери. Считай, что это командировочные.
Боже, и саму сейчас вырвет от этой любезности, но сказать что-нибудь гадкое теперь язык не поворачивается.
– У тебя час, а потом забросишь нас по другому адресу.
– Нас? – удивленный мужчина, что прячет сейчас в карман полученные деньги, с интересом оглядывает окрестности: цепляется взглядом за небольшую ржавую лодку, что уже лет пятнадцать стоит посреди детской площадки, и тепло улыбается, когда невысокий рыжий мальчишка, возомнивший себя капитаном, издает победный клич, вытянув перед собой руку с зажатой в ней деревянной палкой.
– Нас. Со мной будут дети, – не знаю, заметил ли он, как я помрачнела, но больше вопросов не задает.
Выбираюсь на улицу, пьянея от воздуха, что в родных местах всегда кажется особенным, и все же бреду к Ленкиной квартире. Ничего не меняется – стены некрашены, потолок почернел от сырости, а на подоконник без слез и не взглянешь, ведь только ленивый не тушил об него бычки.
– Приехала! – хоть что-то незыблемое доставляет мне радость. Все та же Соколова, с этими ее светлыми волосами, собранными в высокий хвост, аромат ванили, что я с упоением потягиваю, уткнувшись носом в ее плечо, и руки – теплые-теплые, ведь даже летом она цепляет на себя сто шкур, опасаясь воспаления горла. У нее проблемы с миндалинами, так что когда на носу свадьба, профилактика необходима.
– Как ты еще не сварилась? – дергаю ткань вязаного свитера и улыбаюсь шире, замечая теплые тапочки на ногах.