Ну, волк, погоди! Или новые приключения оборотня Тени - стр. 7

Давно бы так.

– Стой, – кричу. На дне сверкнуло зелёным.

Плюхаюсь в воду, не раздевшись. В тусклом свете нащупал и выудил кусок изумруда размером с кулак. Тьфу, ты напасть, не то. Кидаю в кучу хлама.

– Давай, Харитоша, свети сызнова!

На второй раз достаю рыбину. Сильная, скользкая, с полруки будет. В пасти моя голова помещается, над острыми зубищами фонарик – он в темноте и светил зелёным.

На третий раз не тороплюсь. Аккуратно разгребаю донный ил, откидываю камни.

– Харон, обруч! С зелёным камушком! Нашёлся!

*****

Прощальный обед удался на славу. Простая вкусная еда. Летучие мыши, жаренные целиком. Оливки, маслины, виноград, сыр. Мясо зубастой рыбины с фонариком оказалось плотным, белым; под чарку за милую душу зашло. Вина было много: кислое, молодое, терпкое.

Микки засунул руку через радужную дыру и вытащил оттуда длинные жёлтые овощи, усыпанные зёрнами, как ёжик иголками, и тёплые человеческие сердца. Сердца ещё бились – подношение тамошних волхов.

За столом было шумно и весело. Шумели и веселились мы с Хароном; Микки же по обыкновению, молчал, зато пил за троих.

Ну и мы поднажали!

Сначала наполнили кубки с двумя вертикальными ручками до краев, и выпили за смекалку оборотня. Затем повторили за радушного хозяина подземелья Тартарского Харона. Третий тост был за милашку Миктлантекутли, пусть ему не чихается в своём Миктлане. Далее за гостеприимство, за богов наших и ваших, светлых и тёмных, за присутствующих, за Цербера, за летучих мышей, за молодое вино и богатый стол, за бесплотные души, за человеческие мечты, канувшие в Лету, за… Да разве всего упомнишь!

Человечину скормили скулящему Церберу, жёлтыми зёрнами же плевались на дальность. Харон уверял, что победа за ним. Но знайте: оборотня не переплюнуть.

В голове моей мысли затеяли чехарду. Одна, странно трезвая, сидела, сложив кренделем ножки. Потом вежливо постучала. Отмахнулся, не до тебя: Тут Микки с Хароном на спор борются. Национальная игра владык мёртвых и неживых. «Двум смертям не бывать» называется. Боги уселись напротив другу друга. По центру – плоский камень. Острые локти расставили, ладонями, что ловушками, сцепились. Силятся ладонь соперника на камень повалить. Рука Харона костлявая да крепкая, в работе с шестом закалённая. Микки же коренаст и крепок. Тоже бог. Друг друга стоят.

Тут моя мысль встала во весь рост, невежливо замолотила в мозг, я аж протрезвел на минутку. Как можно было об этом забыть?

– Нужен м-м-мастер…– дергаю Харона за хлипкий балахон. – М-м-ои лапти…

Харон отмахнулся. У Микки из глаз искрами посыпались, ладони чуть качнулись в сторону хозяина Леты.

– Лапти-и-и-бегоходы ды-ды. – Я вцепился в балахон Харона, как клещ. – Э-э-э, совсем худы.

Капюшон Харона нехорошо задымился. Плоский камень треснул посередине. Сцепленные ладони наклонились к Микки.

– До-до-мой мне как?

Тут камень не выдержал, обломался с треском. Боги повалились в стороны, одинаково задрав к каменному потолку тощие ноги. В моих руках остался кусок ткани.

– Бегоходы. Волшебства бы в них. Чуть-чуть, – твёрдо, как мог, сказал я, пряча лоскут за спину. – Домой п-п-побегу.

Лежащий Микки на меня многочисленными глазами с груди моргнул и загудел. Харон из-под драного капюшона переводит:

– Миктла…тли…тля, ик… схвативши, швырнёт куда пожелаешь,