Новый переломный момент: Социальная инженерия, информационные эпидемии и режиссирование глобальных процессов - стр. 9
А дальше зараза расползлась по всему городу – передалась «Восьмерке и тройке», «Гаденышам» и дальше, дальше, дальше, пока не охватила сотни и тысячи молодых людей. К тому времени, как эпидемия банковских ограблений в Лос-Анджелесе достигла пика, скромные записочки с требованиями в духе Янки-Бандита уже казались смутными воспоминаниями из прошлого.
Социальные эпидемии раскручиваются усилиями горстки незаурядных людей, играющих непропорционально значимую роль в обществе, – и вспышка в Лос-Анджелесе не исключение. Эпидемия – это не массовое спортивное мероприятие наподобие городского марафона, когда на старт одновременно выходят десятки тысяч участников. Нет, царством хаоса управляет считаное число людей: в нашем случае они раз за разом устраивали ограбления, которым не было видно конца.
Янки-Бандит за девять месяцев обчистил 64 банка, пока его наконец не схватило ФБР. Он отсидел свою «десятку», вышел – и… ограбил еще восемь. На счету «Гаденышей» – 27 банков. Каспер с Си-Догом организовали 175 ограблений. Даже если взять только Янки-Бандита, Каспера и «Гаденышей», получится довольно полная картина того, что творилось в Лос-Анджелесе в 1980-х и начале 1990-х: зараза постепенно распространялась, а потом кривая вдруг резко пошла вверх – и все благодаря выдающимся «подвигам» единиц. «Каспер, – замечает Уайли, – это суперраспространитель[10], если уж проводить аналогии с эпидемиями».
Благоприятствовала ли обстановка в 1980-е и начале 1990-х взрывному росту ограблений банков? Да, безусловно. К концу 1990-х количество банковских отделений в США утроилось по сравнению с 1970-ми. Каспер и Си-Дог били без промаха: это было все равно что охотиться в курятнике.
В общем, лихорадка, охватившая Лос-Анджелес в конце 1980-х – начале 1990-х, выглядит совершенно закономерной – если не считать одного но.
Ранним утром 9 марта 1950 г. Вилли Саттон тщательно загримировался. Накануне вечером он осветлил волосы на несколько тонов, став почти блондином, а сейчас решил дополнить образ смуглой кожей. Прокрасил брови тушью, чтобы сделать их погуще. Затолкал в ноздри куски пробки, чтобы зрительно расширить нос. Затем облачился в серый костюм, скроенный так, чтобы изменить фигуру. Убедившись, что теперь он совсем не похож Вилли Саттона, Вилли Саттон покинул дом в Статен-Айленде и отправился в Саннисайд, что в нью-йоркском Куинсе, – в отделение Manufacturers Trust Company на углу 44-й улицы и Куинс-бульвара.
Предыдущие три недели Саттон каждое утро занимал свой наблюдательный пост – через дорогу – и изучал распорядок дня сотрудников. Увиденное ему нравилось. Напротив – надземная станция метро, автобусная остановка и стоянка такси. Улица была оживленной, а Саттон просто обожал толпу. Охранник банка, нерасторопный верзила по имени Уэстон, живший неподалеку, являлся в 8:30 и сразу зарывался в газету. С половины девятого до девяти он запускал внутрь остальных сотрудников – а управляющий, мистер Хоффман, замыкал процессию ровно в 9:01, изо дня в день. Сам банк открывался для посетителей только в десять – куда позже, чем другие отделения. Это тоже радовало Саттона: промежуток между приходом первого сотрудника и первого клиента он считал «своим временем», а тут этого времени набегало полтора часа.