Новый переломный момент: Социальная инженерия, информационные эпидемии и режиссирование глобальных процессов - стр. 10
В 8:20 Саттон смешался с толпой на автобусной остановке. Через минуту-другую из-за угла вывернул охранник Уэстон, как обычно погруженный в газету. Он достал ключи, чтобы отпереть дверь, и в этот момент Саттон прошмыгнул внутрь. Ошарашенный Уэстон обернулся. Саттон посмотрел ему в глаза и негромко произнес:
– Зайди-ка. Надо поговорить.
Саттон не жаловал огнестрельное оружие. Для него пистолеты были чем-то вроде реквизита. Настоящим его оружием была спокойная властность, которой невозможно было не подчиниться. Саттон объяснил охраннику, чтó будет дальше. Сперва они впустят одного из его сообщников. А затем начнут запускать остальных сотрудников – точно так же, как и в любое другое утро. На входе сообщник будет брать каждого из них под локоть и провожать к заранее расставленным стульям.
Годы спустя Саттон опишет это в мемуарах (к тому времени он прославится настолько, что выпустит не одну, а целых две книги воспоминаний, словно государственный деятель, чувствующий потребность откликнуться на поворотные моменты истории):
«Если вам удалось захватить банк под контроль, уже совершенно неважно, кто и зачем входит в двери. Однажды в Пенсильвании, когда я брал банк, нежданно-негаданно нагрянули трое маляров. Я просто велел им расстелить брезент и браться за работу. “При такой зарплате, как у вас, банк не может себе позволить, чтобы вы слонялись без дела, – сказал я им. – От таких грабителей, как я, они застрахованы, а от таких, как вы, вряд ли”. Все время, пока шло ограбление, я трепался с ними о том, что давно бы уже вышел на пенсию, если бы у нас, у банковских грабителей, был такой же сильный профсоюз, как у маляров. Все знатно повеселились, и к тому моменту, когда мы с деньгами выскочили за дверь, они успели полностью докрасить одну стену».
Саттон обладал каким-то пугающим обаянием. Догадались ли сотрудники Manufacturers Trust Company, что в то утро их обчистил сам знаменитый Вилли Саттон? Без сомнения. Один за другим они входили в конференц-зал. «Не волнуйтесь, ребята, – приговаривал Саттон. – Это всего лишь деньги. И не ваши, кстати, деньги». В 9:05, с четырехминутным опозданием, явился управляющий мистер Хоффман. Саттон усадил его рядом с остальными.
– Если вздумаете мне помешать, имейте в виду: я застрелю кого-нибудь из ваших сотрудников – да, вот этих самых людей. Не стройте никаких иллюзий на этот счет. Возможно, вам наплевать на себя, но жизнь ваших подчиненных – это ваша зона ответственности. Случись с ними что – вина ляжет на вас, а не на меня.
Блеф, конечно, но безотказный. Саттон сгреб все деньги, что были в хранилище, вразвалочку вышел наружу, сел в поджидавшую машину – и был таков. Растворился в нью-йоркском трафике.
Вилли Саттон был своего рода нью-йоркским Каспером – хотя такое сравнение, пожалуй, оскорбительно, причем для него самого. Про Каспера, когда тот грабил банки, мало кто слышал. Даже суд над ним почти не удостоился внимания журналистов. С Вилли Саттоном все было иначе. Он купался в лучах славы. Встречался с голливудскими знаменитостями. Был гением маскировки. Совершил дерзкий побег из тюрьмы – даже два побега…
Однажды Саттона спросили: «Зачем вы грабите банки?» На что он ответил: «Потому что там деньги». Позже он отрицал свое авторство этой фразы, но было поздно. Острóта вошла в историю как «закон Саттона», и с ее помощью студентов-медиков учат прежде всего рассматривать наиболее вероятный диагноз. Голливуд снял фильм о его жизни. О нем написали биографический роман. Сам Саттон утверждал, что за свою «карьеру» украл больше 20 млн долл. – в пересчете на нынешние деньги. Касперу было до него далеко – они с Вилли Саттоном принадлежали, что называется, к разным налоговым категориям (если, конечно, предположить, что они вообще платили налоги, – а это вряд ли.