Новый год в России. История праздника - стр. 22
Менее известна ворожба Светланы в балладе Василия Андреевича Жуковского, на которого ссылается Пушкин в эпиграфе к пятой главе. В «Светлане» сельские девицы ворожат в крещенский вечер. Они распевают подблюдные песни, кормят курицу, плавят воск, бросают за ворота башмаки. Героиня баллады, которая томится от любви, вытягивает золотое колечко из блюдца с водой и поет:
Девице говорят усесться пред свечой и зеркалом за накрытый на двоих стол, после чего ровно в полночь возлюбленный должен войти и присоединиться к ней. Однако вместо возлюбленного приходит на зов демон, который ведет Светлану не к венцу, а к мукам ада. Но как же без счастливого конца? Оказалось, это был просто сон, и настоящий суженый пришел к спящей Светлане, и они стали жить в счастье и любви. Счастье – это пробуждение, несчастье – лживый сон. Именно этой строфой подчеркивается мораль баллады.
Остается только отметить, что святочные гадания отнюдь не были исключительно женским развлечением. Молодые люди, находящиеся в поисках невесты, также обращались к Вселенной за помощью и указанием направления. Но эти ритуалы сохранились куда хуже, и никаких подробных описаний в литературных источниках исследователям отыскать не удалось.
Новый год: Отрочество, юность
1810–1917 годы
История елки
XVIII–XIX века
У новогодней ели непростая судьба в русской фольклорной традиции: до того, как стать символом Нового года, она успела побывать и чертовым деревом, и спутницей смерти, и просто знаком унылого пейзажа средней полосы, который отнюдь не радует глаз путешественника. Но буквально за десять лет – с 1840-х годов, когда наряжать елку на Рождество стали повсеместно, – ее образ полностью изменился. О волшебных метаморфозах образа ели мы и расскажем в этой главе.
Поверить в это нелегко, но никому из исследователей не удалось доподлинно установить, почему именно ель стала рождественским деревом. Но все они сходятся во мнении, что корни надо искать в более древней традиции «майского древа», которое проносилось по деревням в первый день мая, украшенное лентами и цветами, и сжигалось в конце шествия, – однако то была береза, с ее нежными ветками и молодыми листочками. Другой древний обычай, распространенный во Франции, Южной Германии и других европейских странах, предполагал сжигание в печи «святочного полена». Большой кусок дерева или пень поджигали в первый день нового года, и они долго тлели, обещая дому процветание, а скотине – легкое разрешение от бремени. Иногда использовали и еловое полено, но обязательной эта практика не была.
Наряжать ель на Новый год, а затем и на Рождество первыми стали германские народы. В языческие времена они почитали ее как воплощение мирового древа и в день Нового года выбирали в лесу самое красивое дерево и украшали его свечами и цветными тряпочками. Потом вокруг дерева водились хороводы и совершались обряды. Со временем небольшие елочки стали брать домой, ставить на обеденный стол, вешать на них яблоки и сласти. Вечнозеленое дерево хорошо вписывалось в концепцию постоянного возрождения сил земли, на которой германцы строили свои верования.
Конец ознакомительного фрагмента.