Новые расследования в школе - стр. 9
Это нам ну ни капли не помогло. Месье Корусант задумчиво почесал подбородок. Мы, затаив дыхание, ждали, чтó он скажет: уж если даже наш умнейший учитель не справится с загадкой, с поисками сокровища можно попрощаться.
– Ну-ка, ну-ка, – повторил он. – Давайте разбираться по порядку. Для начала поиска нам необходимо какое-то географическое название. «Холм Цезаря» вполне может оказаться именем собственным и переводом какого-нибудь древнего названия… Лично я бы предложил Цезародунум. Память моя, конечно, уже не так сильна, как прежде, но я помню, что именно так во времена Римской империи называли город Тур, главный город французской исторической области Турень.
– Ну конечно! – воскликнул Пэ-Пэ. – И как я сам не сообразил?
У нас у всех глаза сияли от волнения. Благодаря месье Корусанту теперь мы знали, где начинать поиски.
– «Тур, – отбарабанил Пэ-Пэ, – сто тридцать две тысячи шестьсот семьдесят семь жителей, всемирно известен своим бархатом, сладкой выпечкой и паштетами…»
– Отлично, де Жанвье, – похвалил Пэ-Пэ месье Корусант. – И, кстати говоря, наша гипотеза подтверждается четвёртой строкой стихотворения, вот этой: «Цветут Луары берега».
– Ну хорошо, – сказал Реми, которого определённо разозлило выступление Пэ-Пэ на тему Тура. – Но ведь это большой город. Где там искать?
– Узнаю´ ваш вспыльчивый нрав, Фарамон. Но не забывайте слова Лафонтена: «Порой терпеть и ждать / Ценней бывает, чем метать и рвать»[8]. Остаётся всего одна строчка, третья. Она в самом деле выглядит довольно непонятно, но я уверен, что именно в ней содержится подсказка.
– Вы так думаете? А по-моему, это какая-то лапша на палочке.
– Да будет тебе известно, старик Фарамон, – с умным видом прогнусавил Пэ-Пэ, – что «студёная пора» на литературном языке означает зиму. Хотя вряд ли тебе знаком этот язык…
Тут уже решила вмешаться я. Нашли где ссориться: в гостях у месье Корусанта!
– Твоя «зима» ничего не объясняет. Как могут берега расцвести среди зимы? Если, конечно, это стихотворение не про какое-то волшебство.
– Ну конечно! – вдруг воскликнул месье Корусант и хлопнул себя по лбу.
Дрожа от волнения, он нагнулся к нам, чтобы поскорее поделиться своим открытием.
– Благодарю вас, мадемуазель Блондан! Позвольте поцеловать вас в лоб!
Он исполнил это, и я даже покраснела от его похвалы. Что я вообще такого сказала?
– Именно волшебство! – продолжал учитель. – Речь идёт о чуде! Лето святого Мартина! Представьте себе, мои дорогие дети, в Туре в IV веке жил достопочтенный епископ по имени святой Мартин, так вот он прославился тем, что поделился своим плащом с нищим. А когда он умер, тело его повезли на лодке по Луаре, и тут – о чудо! – деревья на берегах реки стали расцветать, несмотря на то что на дворе стоял ноябрь[9]. Вот вам и расшифровка последней строчки.
– Великолепно! – воскликнул Пэ-Пэ. – Позвольте, месье, выразить восхищение вашей прямо-таки фараоновской эрудицией!
Учитель в ответ застенчиво кивнул и произнёс:
– Мой дорогой де Жанвье, вы мне льстите. Это всего лишь скромный вклад старого учителя в вашу увлекательнейшую авантюру… Теперь мне будет хоть чуть-чуть менее обидно, что я не могу сопровождать вас в дороге.
– Давайте подытожим! – сказала я, чтобы нахлынувшие эмоции не отвлекли нас от главного. – Цель: Тур, на берегах Луары. Там ищем место, посвящённое чуду святого Мартина, а дальше – разберёмся!