Новые байки старого психиатра - стр. 18
Все фамилии, имена, отчества изменены
Чудесная смена
Эх и холод с утра завернул: плюс три всего! Пока на остановке стоял, подмерз основательно. Надо было супругу послушать и теплую куртку надеть, так нет же, взял и в легкую ветровку вырядился. Да, что-то раненько предзимье наступило. Хотя, вроде потепление обещают. Ну что ж, поживем-увидим.
– О, Юрий Иваныч, вы прям, как Дед Мороз, с красным носом! – сказал фельдшер Панов.
– Вот только неправильный я Дед Мороз: мало того, что раньше срока приперся, так еще и без подарков!
И тут случилось нечто сюрреалистическое и неподдающееся осмыслению. Проходившая мимо пожилая фельдшер Матвеева, сказала: «Во!» и показала мне оттопыренный средний палец. А ведь доселе, Вера Васильевна была интеллигентнейшей женщиной, даже слова …опа не имевшей в лексиконе.
– Ну и как это понимать? – спокойно поинтересовался я.
– Да как, палец порезала об разбитую ампулу!
– А, вот теперь понятно! Ну и замечательно!
– Нет, я не поняла, а что здесь такого замечательного? Вы какой-то странный, Юрий Иваныч!
– Вера Васильевна, простите, пожалуйста, но я сперва решил, что вы мне неприличный жест показали!
– Ну тогда вы не странный, а очень испорченный! – укоризненно сказала она и улыбнулась.
Объявили конференцию. Ладно, пойду, послушаю. После традиционного доклада старшего врача, слово взял главный:
– Коллеги, у меня для вас радостная весть! Выписался наш всеобщий любимец Вершков, без которого мы все очень скучали! И сейчас я зачитаю вам его жалобу. И так: «Восьмого сентября, я вызвал себе скорую помощь, потому что у меня распух мозг и прекратилось кровообращение. Ко мне приехали мужчина и женщина с лицами, как у фашистских палачей. Они мне сделали ядовитый укол, от которого у меня перестали работать сердечные клапаны и сгорело правое мозговое полушарие. Требую отдать под суд этих убийц, садистов, негодяев и извергов!». И еще тут написано, что эти жалобы он разослал в прокуратуру, полицию, ФСБ и Следственный комитет. Вот, как-то так, уважаемые коллеги.
– Опять он глумиться начал! – возмущенно воскликнула фельдшер Тихонова. – Ну неужели с ним ничего нельзя сделать, а?
– Можно, сейчас родственники оформляют его в интернат.
– Ооо, это дело нескорое. Пока его оформят, он так и будет безобразничать, – недовольно ответила Тихонова.
– Ну а что еще? Госпитализировать его против воли нельзя, потому что он ни для себя, ни для окружающих опасности не представляет. Во всяком случае, с топором не бегает. Коллеги, если вопросов больше нет, то всем спасибо!
Этому шалуну-затейнику пятьдесят один годик. Он страдает, а может и наслаждается шизофренией в совокупности с органическим поражением головного мозга. Виктор Сергеевич не одинокий, не брошенный. Живет с сестрой в благоустроенной квартире. И главный врач здесь полностью прав: оснований для недобровольной госпитализации нет. Теоретически, конечно, можно усмотреть в его действиях заведомо ложный донос и обратиться в полицию с заявлением о применении принудительных мер медицинского характера. Вот только судебная перспектива такого дела представляется весьма сомнительной.
Возле крыльца что-то со смехом обсуждали коллеги.
– Юрий Иваныч, хотите прикол? – обратился ко мне фельдшер Белов. – У нас на третьей подстанции живет кот Степка. Рыжий, крупный такой, классный котяра! А в позапрошлую смену пришел дворник и сказал, что там на обочине Степка лежит, мертвый. Видать, машиной сбило. Мы прибежали, смотрим – точно он! Принесли его на подстанцию, завернули в одноразовую простынку и похоронили. Причем, с почестями: сирену включали. Женщины всплакнули. А в прошлую смену, что вы думаете? Настоящий Степка вернулся!