Новая история Колобка, или Как я добегалась - стр. 41
Девица наморщила веснушчатый нос, сделавшись похожей на готового чихнуть котенка — ладно, квиты!
— Лен… как?!
Я вздохнула и рассказала. Было бы, конечно, что рассказывать. Более нелепую историю встречи спустя четыре года и три ребенка придумать было бы сложно.
— А он тебя узнал?
— Нет.
Ада оскорбленно фыркнула, заставив меня словить приступ теплого умиления, но тут же заявила:
— Ну и хорошо, что не узнал! А чего тогда он тебя привез?
— Так случайно получилось.
— Это он за тобой ухлестывает?
— Нет, Ада, ухлестывает он за Максом!
— Что, ты думаешь, за четыре года можно НАСТОЛЬКО измениться? — дурында так округлила глаза, что я таки стукнула ее, правда, по коленке. Бросив на меня оскорбленный взгляд, она проворчала: — Пошутить нельзя… и что, ты расскажешь ему?
— Я еще не решила.
Адка засопела. Она теребила край и без того потрепанного жизнью пододеяльника и смотрела на меня так, что мне хотелось только обнять дурочку и сказать ей, что она дурочка, и что никто ее никуда не бросит, и она всегда будет мне нужна, даже если я выиграю в лотерею миллиард и смогу нанять себе целый штат нянек. Только слова в таких случаях не особенно помогали. Слов ей в жизни много говорили — например, что детдом — это временно, и ее оттуда обязательно заберут.
— А ты как думаешь? — спросила я, и Ада моргнула.
— А я-то тут при чем?
— Как при чем?! — возмутилась я. — Ты со мной их носила? Носила. Рожала? Рожала. Кормила? Кормила. Воспитывала?.. извини, дорогая, но пока что у них отчество, по-моему, куда больше Аделаидовичи!
Адка отчаянно покраснела, отвела глаза и мало что не полезла под это самое одеяло.
— Не, Лен. Это ты сама решай, — пробормотала она, но уже куда менее напряженно. — У меня одна только просьба есть.
— Какая? — воодушевилась я.
— Пообещай мне, что секса у тебя с ним не будет. Еще троих мы не потянем — я в окошко выйду!..
Раз уж работа все равно накрылась медным тазом, я посидела с Адкой еще немного и вытрясла душу из ее лечащего врача, который, кажется, при виде меня скоро начнет креститься и читать молитву для изгнания беса. И только тогда спустилась вниз, позвонив по дороге Марии Егоровне, предупредив, что детей сегодня заберу сама.
Сейчас приеду, мы напечем блинов и даже останется время отмыть кухню от этого армагеддона.
Мысленно я была уже там, на этой самой кухне, со смехом наблюдая, как Олюшка запускает обе руки в муку и достает их с сосредоточенно-удивленным выражением на лице, а Стас и Ярик рисуют друг другу боевой индейский раскрас...
— Елена Владимировна!
Я вздрогнула выпала в реальность и изумленно уставилась на Мирослава, смерть мою от инфаркта, Радомиловича.
Он стоял на пустынном больничном крыльце. Все так же в одном костюме. Он ведь даже не потрудился накинуть пальто, когда подобрал меня в “Тишине”. Только что пошел снег, и теперь ледяные кристаллики красиво блестели на волосах и темно-синей ткани в свете включенных по зимнему времени фонарей. Картинка, а не мужик.
Идиот только. Хотя, с другой стороны, околеет — у нас одной проблемой меньше!
Подавив волну раздражения — вот прицепился как банный лист! Я развернулась и направилась к нему, на ходу удивляясь:
— Что вы здесь делаете?
Неожиданный шаг мне навстречу. Столкновение. Рука на моей талии, как-то незаметно притянувшая меня еще плотнее, так плотно, что приятную твердость мужского тела я почувствовала даже через слои зимней одежды.