Номах. Искры большого пожара - стр. 22
Вика быстро развернулась к нему, широкая юбка, запаздывая, крутанулась следом.
– Знаете, чего бы я хотела? Только пообещайте, что выполните!
Зрачки её расширились, как у морфинистки.
– Не знаю. Но постараюсь, – неуверенно ответил Ергольский.
– Я… Всегда… – начала она и запнулась. – Но вы правда исполните?
– Правда, – улыбаясь, уже увереннее ответил Владимир.
– Я всегда хотела погудеть в паровозный гудок.
– Какое странное желание.
– Это всё отзвуки семейного сумасшествия, – игриво сказала Вика. – Так что? Устроите?
– В принципе, почему бы и нет. Если машинист мой знакомый, вопрос вполне решаемый.
– Это было бы замечательно.
Ергольский подошёл к часовому. Тот чётко, по уставу отдал честь.
– Погрузку давно закончили?
– Часа два.
– Время отправления известно?
– Никак нет.
Ергольский поднялся по ступенькам, постучал в дверь кабины машиниста.
Вика стояла чуть поодаль, крутя в руках зонтик и борясь с накатывающим волнением.
– Всё получится, – убеждала себя. – Всё получится.
Пузатый машинист открыл дверь, некоторое время перепирался с поручиком, потом со злостью махнул рукой, словно говоря «делайте, что хотите», и ушёл вглубь кабины.
Ергольский позвал Вику:
– Идите сюда!
Она с трудом, испачкав юбку, протиснулась в кабину машиниста.
– Вы нас простите, пожалуйста, – сразу извинилась она. – Это всё моя блажь. Если кого и винить, то меня. Владимир Сергеевич просто не смог мне отказать.
– Ладно, – смилостивился пожилой машинист, поправляя фуражку, – всё одно без дела стоим. А вы чего хотели? В дудку подудеть?
– Да-да, именно, – кивая головой согласилась Вика, всем своим видом демонстрируя смущение и доброжелательность.
– Когда нас отправят-то, Владимир Сергеевич, известно? – спросил машинист.
– Пока нет. Но, думаю, это дело ближайших часов, если не минут.
– Даже минут, – удивился тот. – Ну, тогда сам бог велел топку горячей держать. – Васька, хватит дрыхнуть! Иди сюда, пары разводить будем, – крикнул он в тендер с углём и его подручный с красным, помятым ото сна лицом явился в кабину. – Кидай уголь! – приказал машинист.
– Ирод ты, Захарыч. Такой сон не дал досмотреть, – пробурчал помощник.
Захарыч открывал шторки топки, а Васька кидал внутрь лопаты грохочущего угля.
Котёл разогрелся. Захарыч посмотрел на манометр, стукнул для верности по стеклу суровым ногтем.
– Для гудка хватит. Барышне в самый раз.
Вика, словно не понимая, повернулась к Ергольскому.
– Что значит, «барышне хватит»? Пискнет, как мышь под половицей, и довольно? – капризно вскинулась она. – Владимир, я хочу по-настоящему. Совсем по-настоящему.
– Да будет гудок, будет! – заверил Захарыч. – Может, чуток только послабже, чем обычно. Самую малость.
Вика сдвинула брови, почувствовав себя хозяйкой положения.
– Я хочу настоящий гудок! Настоящий! – капризно заявила она.
Захарыч посмотрел на её нахмурившиеся черты.
– А вы барышня с норовом. Господи, что бы мне не промолчать? Сейчас дунули бы да и дело с концом, – недовольно проворчал он и приказал Ваське. – Швыряй далее. Что б до номинала.
Вика обратилась к Владимиру:
– Володя, вы же понимаете меня? Я оказалась на паровозе в первый и, возможно, в последний раз в жизни. Разве я не имею права погудеть? Издать, так сказать, полноценный гудок. Ну? Это же только один раз. А им всё равно делать нечего, – кивнула она на машиниста и помощника.