Ночные ведьмы - стр. 7

Пропала зима, пропала столовая, пропал родительский дом. Теперь я стою на широком лугу под палящим летним солнцем, а в душе у меня поют соловьи, и распускаются нежнейшие фиалки.

– Юна, Ульрика, позвольте представить вам нашего гостя, – откуда-то издалека доносится веселый голос моего отца. – Прошу любить и жаловать: Август Беллатор – племянник Валерия Беллатора, новый участник нашей дипломатической миссии в Авалее.

Август… Его имя пахнет медом, спелыми яблоками и дымом пастушьего костерка.

Он смотрит на меня без улыбки, широко распахнутыми глазами и, кажется, как и я, боится вздохнуть.

– Мы счастливы видеть вас в нашем доме, господин Беллатор, – говорит ему мама.

Он с трудом отрывает от меня взгляд, что-то говорит ей в ответ, потом быстро целует руку и снова поворачивается ко мне. Мать осторожно подталкивает меня к нему – настала моя очередь приветствовать гостя.

– Рада знакомству, – чуть слышно произношу я, протягивая ему ладонь.

– И я рад, – так же тихо отвечает Август. – Бесконечно.

К моим пальцам прикасаются горячие губы. Я вздрагиваю.

И просыпаюсь.

За окном лесной избушки безмятежно светила луна. Сестры тревожно спали на лавках – до рассвета оставалось не менее двух часов. Понимая, что заснуть больше не удастся, я тихонько встала со своего места и вышла на крыльцо.

Свежий ветер коснулся моего лица. Я заправила за ухо прядь волос, вытерла мокрые от слез щеки.

Эмоции… По ночам они к нам возвращаются. Напоминают, что мы все еще являемся людьми. По ночам мы видим свое прошлое, ненадолго вспоминаем о том, чего у нас теперь нет.

Во сне многие сестры кричат. Другие, как я, плачут и стонут. Мы знаем истории друг друга, но никогда о них не говорим. Это слишком личное, слишком тяжелое, и для обсуждения не годится.

Мы с радостью обошлись бы без отдыха и сна, но это, к сожалению, невозможно. Поэтому раз за разом вынуждены заново переживать то, что вызывало у нас сильные чувства.

Август… В то далекое зимнее утро, когда дядюшка прислал его в дом моего отца, я сразу поняла, что стану его женой. Он потом признавался, что увидев меня – темноволосую, кареглазую, ни капельки не похожую на него самого – подумал о том же самом.

Мы обвенчались в начале лета, через шесть месяцев после знакомства. Родные недоумевали: для чего так торопиться? В приличном обществе брак заключают не ранее, чем через год после официальной помолвки, а любая спешка чревата нелепыми слухами и пересудами.

Нам же просто хотелось быть вместе, а до сплетников и поборников морали не было никакого дела.

Могла ли я, стоя перед алтарем, подумать, что наша супружеская жизнь, яркая и прекрасная, продлится всего девять лет?

Август… Мой милый, мой любимый, мой нежный супруг… Узнаю ли я когда-нибудь, где находится твоя могила? Помнит ли проклятый предатель Марк Тиаран, где он велел закопать твое тело?

Руки сжались в кулаки.

Ну, ничего. Скоро Тиаран и все его прихвостни ответят и за твою смерть, и за все свои преступления.

За моей спиной скрипнула дверь.

– Не спится, Юна?

Лита.

– Да, не спится. Тебе, видимо, тоже.

Она закрыла за собой дверь и, пройдя вперед, опустилась на верхнюю ступеньку крыльца.

– Предпочитаю спать днем, – сказала Лита. – По ночам мне снятся камнепады.

Что ж, не мудрено.

Я села на ступеньку рядом с ней.

Лита – единственная ведьма-сестра, с которой я была знакома до магической инициации. Она жила в Линне – самом крупном городе Ланура. Ее муж, Эний, был чародеем-целителем, лечившим от недугов едва ли половину местных жителей. Я и сама неоднократно обращалась к нему за помощью, когда болели мои дети. Лита же считалась обычным, лишенным магии человеком, и занималась тем, что выращивала на продажу розы, лилии и орхидеи.