Ночные ведьмы - стр. 6

С того момента, как мы приняли ее в круг, Илана не пропускала ни одной вылазки. Ей доставляло удовольствие выслеживать отряды солдат и обрушивать на их головы потоки огня – очевидно, она надеялась, что среди убитых вояк окажутся люди, погубившие ее родных.

– Бери четырех помощниц и прямо сейчас отправляйся в Ринрин, – сказала я Илане. – Крестьяне должны покинуть деревню до того, как туда придут каратели. Действуйте максимально осторожно, Морр может отправить с солдатами чародея. Главная битва у нас впереди, будет очень жаль, если вы не сможете принять в ней участие.

Илана растянула губы в холодной улыбке, кивнула.

– Далее. Сегодня в Берг приехал Карл Деамоний. Я слышала, как он сказал Морру, что собирается укрепить магические щиты, и начнет с тех, которые расположены на западе. Надо выяснить, что именно он станет делать. Этим я займусь сама. Лита, Нинон и Беата, вы отправитесь со мной. Завтра на рассвете мы полетим в Ткарку. Остальные, утром выберете сестру, которая останется охранять дом, а сами ступайте к пропускному пункту. В полдень через него должен проехать очередной обоз с продовольствием. Настоятельно вас прошу не палить по нему сразу. Авалейцы теперь посылают с повозками надежный конвой, в котором едут два-три колдуна, готовых дать нам отпор.

– Обоз поедет через лес, – подала голос Нинон. – Будет удобно, если вы наведете на конвой морок. Пусть поплутает по дорогам. А вы потихоньку обезвредите охранников, одного за другим.

Ведьмы одобрительно зашумели.

Я хлопнула в ладоши, и в комнате снова стало тихо.

– У кого-нибудь есть вопросы? Нет? В таком случае, команда Иланы отправляется в Ринрин, а остальные – отдыхать. Завтра у нас будет много работы, сестры.

Снег за одну ночь укутал двор и сад в белую пуховую шаль. Вчера на улице стояла серая унылая осень, а сегодня подъездная дорожка, скамейки и кусты сверкали так, словно кто-то рассыпал повсюду алмазную крошку. Я смотрю на заснеженный двор сквозь тонкие узоры на замерзшем стекле и мечтаю о том, как сразу после завтрака надену шубку и меховые сапожки, и побегу к пруду, чтобы проверить, не тронул ли его воды первый ледок.

– Юна, ты готова? – раздается из-за двери голос матери. – Спускайся скорее в столовую. Прибыл гость, отец желает нам его представить.

Гость? Наверняка очередной седовласый бородач из министерства иностранных дел. Только они позволяют себе беспокоить папу так рано. Значит, снова придется молча жевать овсянку и слушать скучные разговоры о ценах на зерно, проблемах металлургии и государственном перевороте в Гаарте.

Камеристка закрепляет мои волосы последней заколкой. Я встаю с кресла и выхожу из комнаты. Вместе с матушкой мы спускаемся на первый этаж нашего особняка, степенно, как и полагается высокородным дамам, входим в трапезную.

Отец с гостем стоят у окна и о чем-то оживленно беседуют. Услышав наши шаги, они оборачиваются. И я забываю, как дышать.

Рядом с папой стоит вовсе не обрюзгший седовласый господин, а молодой мужчина, высокий и статный. Его волосы цвета меди, и сейчас, когда он стоит у окна, кажется, что в них запуталось солнце. Глаза, глубокие, изумрудно-зеленые, как свежая луговая трава, при виде меня отчего-то становятся больше, и я проваливаюсь в них, словно в бездонный омут.