Ночной Огонь - стр. 60
«Я не шучу – почему бы не объяснить сегодня?»
Но Джаро не был готов к очередной сессии психоанализа: «Сегодня слишком хорошая погода».
«Объясни по меньшей мере одно: откуда ты знаешь, чтó тебе нужно сделать? И куда тебе нужно отправиться?»
Джаро пожал плечами: «Это можно будет узнать».
«Каким образом? Ты помнишь какие-то даты, названия мест?»
Джаро уже выболтал больше, чем хотел. Но он продолжал: «Иногда я почти слышу голос моей матери – но не могу разобрать слова. Иногда мне кажется, что я вижу высокого худощавого человека в строгом сюртуке и в черной шляпе. У него бледное, жесткое лицо, словно вырезанное из кости. Как только я о нем думаю, меня пробирает дрожь – надо полагать, я его боюсь».
Скирлет сидела, обняв колени: «И ты собираешься найти этого человека?»
Джаро не сдержал нервный смешок: «Кто ищет, тот всегда найдет».
«И что потом?»
«Я еще не думал о последствиях».
Скирлет поднялась на ноги и довольно дружелюбно спросила: «Хочешь знать мое мнение?»
«Не очень».
Скирлет пропустила эти слова мимо ушей: «Совершенно очевидно, что в твоем случае наблюдается запущенный навязчивый невроз, граничащий с помешательством».
«Тебе придется распрощаться с этим диагнозом, – возразил Джаро. – Психиатры объявили, что я в здравом уме. Они даже похвалили меня за устойчивость характера».
«Неважно. Твои так называемые „тайны“ не имеют для них никакого значения. Если ты сбежишь в космос, что ты надеешься там найти? Человека в шляпе? Посмотри фактам в лицо, Джаро! Ты явно стал жертвой навязчивой идеи».
«Неправда! Я вполне уравновешен и ни на чем не помешался».
«Тогда тебе следует вести себя соответственно. Готовься к тому, чтобы получить докторскую степень в Институте, как рекомендуют профессора Фаты! Подумай о весомости и начинай восхождение по социальной лестнице».
Джаро уставился на нее с изумлением. Не могла же она говорить такие вещи всерьез! «Все это прекрасно и замечательно, – сказал он, – но я не хочу этим заниматься. Не хочу быть „зонкером“, „цыпленком-извращенцем“, „палиндромом“ или даже „устричным кексом“».
«Жаль! – с отвращением обронила Скирлет. – Несмотря на все, что сделали Фаты, в глубине души ты все еще инопланетянин! Никто и ничто не вызывает у тебя уважения – ни Фаты, ни „устричные кексы“, никто из преподавателей. Ты даже меня не уважаешь!»
Ухмыляясь, Джаро тоже поднялся на ноги. Наконец все было понятно! «Я знаю, почему ты на меня сердишься!» – заявил он.
«Смехотворно! Почему бы я стала на тебя сердиться?»
«Хочешь, я объясню?»
«Я тебя слушаю».
«Ответ состоит из двух частей. Во-первых, я слишком самодоволен и не замечаю никаких на самом деле важных вещей – например, того, как чудесно быть „устричным кексом“ и в то же время сказочно привлекательной и сообразительной персоной! Но я замечаю эти вещи! Меня поражает персона по имени Скирлет Хутценрайтер и ее достижения! Ее тщеславие удовлетворено!»
«Чепуха! – фыркнула Скирлет. – Я вовсе не тщеславна. В чем состоит вторая часть ответа?»
Джаро колебался: «Это такой секрет, что я могу только прошептать его тебе на ухо».
«Это неразумно. Зачем шептаться?»
«Таковы правила».
«О! Что ж, пожалуйста, – Скирлет слегка наклонила голову, приготовившись выслушать секрет. – Ой! Ты укусил меня за ухо! Так нельзя делать!»
«Нет, – признался Джаро. – Ты права. Я ошибся и приношу извинения. Давай снова попробуем».