Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы - стр. 19
– Кстати, каски возьмете с собой. Используйте по обстановке, – объяснил Гавриленко. – В инструкции на этот счет туманно.
Отволокли снаряжение в машину.
– Да, учтите! Аппарат дорогой, без нужды не рискуйте! – предупредил Гавриленко по поводу автомобиля.
Манюськин, любовно оглаживая матовую поверхность кузова, обошел вокруг машины, приговаривая:
– Да, класс… Мечта жизни!
– А может по мотоциклу? Гляди, какие монстры стоят! – неожиданно предложил Епиход.
Неясные опасения шевельнулись у него внутри во время сцены знакомства Манюськина с автомобилем..
– Ты здоров? – поинтересовался Манюськин в ответ на такую бестактность.
В юные годы именно страсть к мотоциклам подвела его под монастырь. Решил прокатить с ветерком свою будущую супругу на чужом драндулете. Причем без ведома хозяина, отлучившегося в магазин за папиросами. Ну и врезался в дерево. Хорошо еще, что отделались синяками да царапинами. Хозяин мотоцикла и заявление забрал, и никаких претензий. А все равно впаяли три года…
– Но ведь столько лет, Семеныч!
– Я – нет! – отрезал Манюськин. – Мне того раза вот так хватило! – Провел ладонью по горлу. – А ты можешь на мотоцикле. Пожалуйста. Твое право, – и немного помолчав, добавил: – Тебя первым выстрелом и снимут. Сэкономишь нам пару минут. Давай, валяй!
– Ладно, я пошутил, – пошел на попятную Епиход, представив, как его снимут первым выстрелом.
– Ну, тогда по коням! – скомандовал Манюськин. – Бывай здоров, Гавриленко!
Машина, мощно взревев мотором, резко взяла с места. Перед воротами Манюськин неожиданно ударил по тормозам. И Епиход чуть не разбил себе голову о лобовое стекло.
– Помягче, Семеныч! Не горячись! – попросил он, предчувствия начали сбываться.
– Проверка, Епиход! Проверка! Не паникуй! Тормоза, что надо! Батюшки! Еще и компьютер! Ну и дела. Живем, Епиша, живем!
«Манюша начинает терять голову…» – обеспокоенно подумал Епиход, искоса посматривая на друга.
Ворота раздвинулись, и машина вырвалась на оперативный простор.
Домишко Глобовых нашли не без труда. Он стоял на самом отшибе. Дверь была не заперта. Хозяин сидел спиной к дверям за столом, на котором стояла сильно опустошенная бутылка водки.
– По объявлению? – не поворачиваясь, спросил Глобов.
У Епихода брови поползли вверх, а углы губ вниз, и лицо приняло страдальчески недоуменное выражение. Он покрутил вопросительно пальцем у виска. Манюськин неопределенно покачал головой и приложил палец к губам.
– Пять штук, – не дожидаясь ответа, продолжил Глобов.
– Баксов? – прикрыв рот рукой, глухо поинтересовался Манюськин,
– Ну не деревянных же… Уступать не могу. Поставили на «бабки»! Могут включить счетчик!
– Дороговато за такое, – стал торговаться Манюськин.
– Так вы ж не смотрели! – Наконец рассерженно повернулся Глебов и, увидев друзей, без энтузиазма добавил: – А… Это вы, ребята. Что, на рыбалку собрались? Рыбу глушить?
– Можно сказать, что и так, – вступил в разговор Епиход. – Шеф приказал с твоими засранцами разобраться.
– Они не засранцы, – мрачно объявил Глебов. – Они, они… суки они опасные, вот кто они!
– Вот это дело! – подбодрил его Манюськин. – А то ты совсем раскис. Марианка-то где?
– В зале… Надоела… Вот продам дом и разведусь. Все к черту продам! И снова в уши! Как ты. Никакой частной собственности. Полная свобода!