Ночь Сварога. Княжич - стр. 28
Он тронул поводья, развернул коня и поехал в сторону войска.
Долго смотрел Асмуд вслед кагану Киевскому. Затем плюнул, выругался, закинул усы за плечо и отправился вслед за Игорем поднимать людей на штурм.
А пока воинство земли Полянской готовилось к атаке, за стенами Коростеня, в детинце, держали совет. Старейшин звать не стали. Мудры они, да только соображают не больно скоро. А тут мешкать нельзя. Враг времени на споры не оставил. Решать быстро надо. И решали.
Княгиня Беляна, ведун Гостомысл и совсем юный болярин Путята, его недавно Младшая дружина крикнула болярином, а Мал перед походом к ятвигам оставил во главе охраны, решали, как поступить с навалившейся бедой.
Асмуд оказался прав. Коростень защищала всего лишь горстка дружинников и чуть больше сотни укрывшихся за стенами жителей окрестных деревенек.
– Я считаю, что жизнь людей Даждьбоговых нужно сохранить любой ценой, – сказала княгиня.
– Ты права, княгиня, – ответил Путята. – Только что это за жизнь в позоре и бесчестии?
– Молод ты еще, болярин, – возразил Гостомысл. – Горяч больно. Сил у нас, что пальцев на руке, а у Ингваря полчище. Пожгут Коростень, да и все. Ну, положим мы свои головы, защищая стольный город, а толку? Время тянуть надо. Ждать, когда Мал с ратью возвернется. Ты отрока вслед князю когда отправил?
– Третьего дня ускакал Земко. Должно быть, уже в Ятвигский удел въехал, – сказал Путята, не ведая, что Земко лежит на лесной дороге, пробитый стрелами полянскими, и ворон – Кощеев выкормыш – клюет его мальчишеское лицо.
Не знал болярин, что князь Древлянский все дальше уходит от коренной земли.
– Вот и нужно Мала дожидаться, – ведун подошел к оконцу, увидел, как сила вражья все ближе подходит к городским стенам, и вздохнул тяжело. – Защити нас, Даждьбоже, – прошептал он тихонько.
– Не будет Ингварь ждать, – услышал он голос Беляны. – На штурм решится. Только нельзя ему в руки полонянами идти. Схитрить надо…
Княгиня велела открыть ворота города, как только нападавшие вплотную подступили к стенам древлянской столицы. И сама, с маленькой Малушей на руках, вышла навстречу полянскому войску.
Болярин Путята не хотел отпускать ее одну. И Гостомысл порывался с ней пойти.
Только Беляна настояла на своем. Гостомыслу сказала, чтоб на Святище шел. Послушников оберегал. Божьего человека не тронут, а мальчишкам достаться может. А Путяту попросила себя не оказывать и глупостей не совершать. Один шаг неверный, и напьется Марена людской кровушки.
А сама, страх свой поглубже загнав, поцеловала дочурку, попросила Даждьбоговой защиты от Перуна Полянского и шагнула навстречу неведомому.
Путята тем временем встал слева от ворот. Он старался не привлекать к себе особого внимания. Но был готов в любой момент кинуться на выручку княгине. С трудом справляясь с волнением, болярин бросил быстрый взгляд на стену. Там, скрываясь в тени бойниц, притаились Ярун и Смирной, лучшие лучники Младшей дружины.
Ярун держал на кончике стрелы Игоря. Смирной следил за Асмудом, Но старый варяг, словно чуя опасность, все время выскальзывал из поля зрения лучника. От этого всегда невозмутимый отрок злился. Губы до крови кусал. Но никак не мог старика на прицел взять.
Княгиня сделала несколько шагов. Остановилась.
Встали поляне. И варяги встали. Встала русь.