Ночь Сварога. Княжич - стр. 12

Ятвига передернуло, словно это у него заболела рана. Он горестно вздохнул, почесал затылок и снова вздохнул.

– Ладно тебе, – прикрикнул на него Белорев. – Что болит у тебя?

– Да, вроде ничего, – пожал плечами Велемудр.

– Ну и ступай себе. Не мешайся тут.

– Да, Грудич, не повезло тебе, – повернулся знахарь к болярину, когда ятвиг скрылся. – Придется руку отрубать.

– Ты чего, старик, с разума соскочил? Не дам я тебе руку поганить.

– Ну-ну, расшумелся. А ты про руку думал, когда повязку мою сорвал?

– Так ведь мешала она.

– Мешала… – передразнил Белорев. – Сейчас отрублю, и рука мешать перестанет.

– Не дам!

– Что значит «не дам»? С пращурами раньше времени повстречаться захотел? Загниет рука, тогда ничем не вылечишь. «Не дам»… в другой раз думать будешь, прежде чем повязки мои срывать. Ну, давай ее сюда.

Болярин опасливо посмотрел на знахаря.

– Да не боись ты. Давай.

Белорев вскрыл нарыв. Промыл рану. Присыпал ее порошком из растертых трав и наложил новую повязку.

– Все. Ступай. И помни, что в другой раз даже спрашивать не буду. Отрублю руку. Так и знай… Ну, а вам что? – строго посмотрел он на нас.

– Нас князь к тебе прислал, – сказал я.

– А на кой мне такие помощники?

– Так ведь не в помощь прислал, – шмыгнул носом Славдя. – Раны у нас…

– Раны? Ну, показывайте.

Мы в нерешительности стали переминаться с ноги на ногу.

– Что мнетесь-то?

Переглянувшись, мы разом повернулись к знахарю спиной и нагнулись.

– Ой, охрани Даждьбоже! – воскликнул Белорев. – Так у вас хвостовая болезнь началась! Дня через три точно хвосты вырастут.

– Врешь ведь, – сказал я.

– Ты меня во лжи винишь? – возмутился знахарь. – Меня? Во лжи? Я сейчас не посмотрю, что ты княжич, по хвосту тебе так надаю, что ты на коне пузом сидеть станешь.

Он бы, наверное, выполнил свою угрозу, но только вдруг остановился и прислушался:

– Это кто тут слезу пускает?

– Не хочу хвост!.. – такого можно было ожидать от кого угодно, но только не от Гриди. – Не хочу хвост! Дядя Белорев, миленький, что угодно, хоть руку отрезай, но только чтоб хвоста не было.

– Да будет. Будет тебе, – знахарь обнял моего друга за плечи. – Пошутил я. Разве ж Сварог допустит такое, чтоб у живого человека хвост вырос? Успокойся.

– Ух, и рева ты, оказывается, – сказал Славдя. – А еще над моим плащом потешался.

– А тебя, – посмотрел знахарь на меня, – на испуг не возьмешь. Это хорошо. Батюшка твой в первом своем походе вот не меньше Гридислава от хвоста ревел.

– Снова врешь, – я даже представить себе не мог, что отец и вправду плакать может. – Лучше намазывай давай…

Мы уже обедать сели, когда на опушке леса показался всадник. Он скакал, точно за ним стая волков гналась.

– Ну-ка, ребятушки, доедай быстрей, – прикрикнул на нас Побор. – Кажись, недобрые вести нам тот конник несет.

И словно в подтверждение слов болярина послышался крик всадника:

– Мал! Скорее, княже! Варяги! Близко!

И закипело…

Побросав еду, дружинники стали спешно вооружаться.

Мы, наскоро натянув порты и кожаные нагрудники, бросились собирать развешенную на кустах для просушки тетиву. Побор помог натянуть наши луки и велел держаться подле него.

– Прижмут к реке, – ворчал он, – совсем плохо будет. Эх, Маренины дети10…

– Дружина, к бою! – послышался голос отца. – Полк правой руки, к опушке. Полк левой руки, вам у берега стоять. Передовой полк, спешиться! Коней вон в том овражке схороните. Вам первый удар держать. Побор, ты лучников пополам дели. Две лодьи ставь у бора. А три – перед передовым полком. Как скажу, сразу за него уйдете. Велемудр, ты со своими в чащу уходи. И сидите там тихо, как мыши. Увидишь три огненных стрелы, тогда и бейте варягам в бок. Да бейте дружно. Не как в нас.