Ночь рыжей луны - стр. 35
– Эта! – указал консьерж на правую дверь последнего этажа.
– Ломать? – спросил помощник.
Серж в нетерпении легонько нажал на дверь, она распахнулась:
– Похоже, открыта.
Инспектор с помощником переглянулись и молча достали револьверы. Первым, держа оружие наготове, вошел Серж. За ним – Лео. Следом весьма трусивший, но очень любопытствующий консьерж.
Из маленькой – буквально в два шага – прихожей они попали в большую освещенную и совершенно пустую комнату. Стены были ободраны. Казалось, здесь намечается ремонт. В глаза всем сразу бросились кровавые пятна на полу. Одни из них были крупными, другие – очень мелкими.
– Следы! – заметил инспектор, вглядевшись.
Да, это были кровавые отпечатки ног человека и… лап мелкого животного.
Помощник мгновенно определил:
– Кошка!
Он проследил, куда ведут следы – на подоконник, за окно – и заключил:
– Все ясно. Погнался за кошкой и сорвался. Верно, оказывается, бомж наш говорил: «Вылез за ней и того…» А я ему, было, не поверил.
Серж почти согласился, разглядывая следы:
– Очень, может быть, и кошка.
Консьерж, однако, пытался возразить:
– Не было у него кошки. Я запрещаю держать в доме животных. Чтобы не гадили и не орали по ночам, жильцов не будили и не мучили всяких с аллергиями и чиханиями …
– Бешеный кот! – сообразил Серж и тут же позвонил в одноименный бар: – Инспектор Горевски беспокоит. По поводу кота: он так и не нашелся?
Хозяин бара ответил:
– Кот уже на месте. В клетке. Не поверите – сам пришел! Видимо, набегался, проголодался. Отвык, должно быть, от уличной пищи, которую, оказывается, добывать приходится. Тут-то он на всем готовом: только пасть открывай да жри и лакай. Я вот его…
Инспектор прервал котовода:
– Давно явился?
Хозяин бара задумался:
– Да, уж… с час, наверное, назад…
Серж тут же обратился к консьержу:
– Когда обнаружили труп?
Тот посмотрел на наручные часы:
– Так и часу не прошло. Человек, должно быть, теплый еще…
Инспектор спросил вновь:
– А как долго, думаете, он пролежал до того, как вы его заметили?).
Консьерж пожал плечами:
– Может, минуту, может, две. Потому как я во дворе весь вечер сидел, и когда этот с трубой прошмыгнул непонятно… У нас парадное с улицы заперто уже неделю, замок там сломался, все починить не могут за столько-то дней. Вот я у двери со двора и сидел, семечки щелкал, о жизни размышлял, – почесал губу о губу. – Потом отлучился совсем ненадолго… ну, по нужде, – дыхнул он кальвадосом, – выхожу обратно, а голубчик с третьего этажа лежит и это, кровь из его головы медленно так ширится, густая. Я, конечно, сразу к телефону. Сначала хотел в «скорую» позвонить, но, видно было, мертвый он уже: не дышит… Да еще бы – с такой-то высоты головой о брусчатку…
– А пока вас не было во дворе, никто в подъезд не входил, никто из него не выходил?
– Нет, – убежденно закачал головой консьерж, – я бы непременно заметил. У меня ж комнатка на первом этаже. Дверь открыта, и я из кухни – от шкафчика, у которого я за стаканом… ну, по нужде, – все вижу: никто мимо не сновал.
Инспектор надавил пальцем на висок:
– Как-то все не очень сходится. Однако, если немного со временем ошибается и хозяин бара, и консьерж…
Любитель семечек и кальвадоса обиделся:
– Я никогда не ошибаюсь. Я считать умею: меня вокруг пальца не поставишь…
Серж продолжал размышлять вслух: