Ночь посреди мира - стр. 27
– Когда мы въезжали, я заметил развалины, напротив кладбища…
Савелий хлопал ресницами:
– Развалины?
– Да, кирпичные… Тоже жили? – задавая этот вопрос тоном светским и немного любопытным, про себя Роман готов был сменить тему. Лицо Савелия, однако, прояснилось:
– А! То старая церковь и усадебный дом пророка Феоктиста, – голос у него снова принял лёгкий оттенок встречи с божеством. – Жил пророк раньше в нём, а церковь для служений была.
– А почему она из камня, а тут всё деревянное?
– Дык церковь-то старинная, строили её для бесовских этих религиозников, предавших истинную веру, – убежденно сказал Савелий, – и в доме усадебном ещё помещики жили или графы, тут уж не знаю. Но без истинной веры ничто не пойдет, вот и они разорились, деревни пустели, и вот на этом месте пять домов осталось, священник уехал, бо не ради веры он был тут, а ради злата…
«Прямо как я», – испытал симпатию к священнику Роман.
– … а усадьба сгорела.
– Так, а пророк?
– Во-о-от, – довольно продолжил Савелий, наслаждаясь эффектом, – а пророк Феоктист пришел сюда с первыми, самыми верными людьми своими и сказал, что землю эту от скверны очистит и церковь будет служить обращению к богу истинному, а в усадьбе они будут жить, пока у каждого не появится своего дома на земле, и так молились они и строили, строили и молились, и росла наша община и ширилась, и терем этот строили, чтобы пророк Феоктист мог там с новоприбывшими общаться, и молельню рядом, в центре общины, а сам он оставался жить в усадьбе и ухаживать за церковью, чтобы любой мог прийти и вознести молитвы радостно и искренне, или исповедоваться.
– Исповедоваться, – повторил Роман, пытаясь удержаться от замечания, которое так и напрашивалось после рассказов Аглаи. – Ага.
Иностранцы оторвались от правил, и Савелий потащил их к каким-то священным камням размером с собаку. Роман понял, что суть религиозного мировоззрения и учения ускользает от него настолько, что он даже не в состоянии понять, как эти камни, идолы, пророки и молельни соотносятся друг с другом, и кому и в какой последовательности здесь молятся.
– Потом, – сказал Савелий внезапно почти на ухо, и Роман чуть не подпрыгнул, – потом тьма спустилась на нашу землю. Двадцать лет пророк Феоктист боролся с ней, отгонял от вверенной ему земли и паствы – но забрала она пророка, забрала на небеса прямо в огне.
Роман прикинул, что с берега реки пожар не видно, пока он не дойдет до деревьев над склоном.
Удобно.
– Горел огонь три ночи, и три дня, – патетически вещал Савелий, вскидывая руки, – и ничто не могло потушить его, такой был он силы, а когда утих, одни стены остались и сказал тогда отец Угрим: место это проклятое.
– Proklaytoye? – переспросил бородач, и Савелий яростно закивал:
– Проклятое, проклятое! – показал пальцем в лес и провел ладонью по горлу, – Нельзя ходить.
Иностранцы неуверенно закивали. Роман решил убедиться:
– И больше никто не ходил?
– Нет! – отрезал Савелий и шмыгнул носом. – Отец Угрим за такое отлучит.
Значит, Аглая не врала. Ромка огляделся: солнце уже собиралось садиться, а на небе по-прежнему было ни облачка. Отлично, просто отлично.
Глава 7
Интермеццо
«Ведомости московской городской полиции» от двадцать второго февраля 19… года
«Продается „Энциклопедия верований и сказаний для юношества“, „Товарищество М. О. Вольф“, 1923, состояние хорошее, писать а/я 113».