Нити судьбы. Новый мир - стр. 20
– Слушайте, – вдруг тихо спросила она, ни к кому конкретно не обращаясь, – а у меня тоже такое дурацкое выражение лица, когда я смотрю на Фенриса?
– Нет! – выпалила Тэруми, не давая остальным шанса высказаться. Карие глаза были сейчас такими вредными – Лайя сразу поняла, что ответ ей не понравится. – Исалиэль смотрит на упыря с нежностью, с любовью – невинно. Жадно ловит каждое его слово. Так смотрят на идеал, божество. Если она вдруг, в какой-то момент, станет ему поклоняться, это будет, скорее, естественно, чем удивительно. – Тэруми сделала паузу, обозначая важность предстоящих слов, и Лайя мысленно приготовилась услышать гадость. – Ты же обычно смотришь на Фенриса хищно, плотоядно, по-собственнически. Раздеваешь взглядом, даже не подозревая, что все твои фантазии и охватившие эмоции легко читаются с лица…
Фенрис усмехнулся, и взгляд Лайи магнитом притянулся к мужу. …Раздеваешь взглядом… Да… Прильнуть бы к нему, забраться под одежду, коснуться рукой пресса, скользнуть лаской ниже. Это заставит его судорожно выдохнуть и загореться от желания, а ещё рассердиться, ведь они не одни… Её губы невольно приоткрылись, выдавая охватившее волнение, и взгляд Фенриса сместился на них, там и замер.
– Вот прямо как сейчас, – уже громче сказала Тэруми ей в самое ухо, хватая её за плечо и сжимая. Лайя вздрогнула и опустила глаза, смущаясь. Тэруми весело добавила: – Сама спросила.
– Достаточно было просто сказать «нет», – буркнула Лайя и нырнула в гостеприимно расставленные руки Фенриса, спасаясь бегством от насмешек сестры.
За дверью раздались уже привычные звуки ночи, и спрятавшиеся в доме резко затихли. Дарий оставил мерцать только две маленькие огненные сферы, и то, они кружили как можно дальше от двери. Все стали укладываться спать, а Тэруми вдруг поднялась и направилась к выходу.
– Тэ? – тихо позвала её Лайя.
Тэруми подняла руку, прося помолчать, и прильнула всем телом к двери, прислушиваясь. Она стояла так долго, что Чонсок не выдержал и подошел к ней, осторожно коснулся плеча. Тэруми спрятала полный страха взгляд и поспешила к Фенрису и Лайе. Она дождалась, пока Чонсок снова сядет рядом, и подалась вперед, показывая, что хочет поговорить только со своими родными, насколько это возможно в таком месте при такой ситуации. Фенрис, Лайя и Чонсок сели ближе и склонили головы, чтобы всё расслышать.
– Я не чувствую Кыта. Совсем, – прошептала она, а лицо стало потерянным. Тэруми посмотрела на Фенриса так, словно только он мог ей помочь: – Тогда, после выходки Анкалумэ, перед драконом, я пыталась призвать Кыта, но ничего не получилось. Я пыталась убедить себя, что это как-то магия Верховной жрицы повлияла, что это временно… Думала, что покину стены Дэйлора, и Кыт вернется. Но сейчас… – её голос задрожал, а глаза покраснели, выдавая сдерживаемые слезы. – Сейчас я его тоже не слышу. Он не пришел, чтобы предупредить меня об опасности. Я… я… не знаю, почему…
– Ты и раньше его какое-то время не слышала, – напомнила ей Лайя и взяла за руки. – Возможно, в минуту настоящей опасности он снова вернется, как было прошлый раз.
– Не вернется, – донесся тихий голос Исалиэль, которая умудрилась расслышать чужой разговор. Все обернулись и уставились на эльфийку, что сейчас сидела и нервно сжимала ткань платья. – Такая сила не должна быть сокрыта в одном человеке и не должна быть подчинена только воле одного, – твердо сказала Исалиэль, смело смотря на брата, показывая, что уверена в своей правоте и ждет его понимания и одобрения. – Произошедшее с кланом Таурохтар не должно было повториться. Из уважения к тебе, Фенрис, мы не могли убить саму ведьму – она дорога тебе, поэтому воздействовали только на саму темную силу. Это никак не противоречило достигнутым соглашениям.