Нити судьбы. Новый мир 2. Финал - стр. 8

Когда он замолчал, Катрин охватило чувство потери. Она поспешно вытерла слезы, приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Хотелось удостовериться, что эту песню действительно пел тот самый мужчина, что она это не сама себе придумала. Её глаза не сразу привыкли к мраку, как и глаза незнакомца к свету. Когда он увидел её, то подскочил и прислонился лицом к решетке.

– Это ты!

Катрин поняла, что сделала глупость, и быстро закрыла за собой дверь.

– Нет! Нет! – услышала она его крики уже на улице. – Вернись! Зажги хотя бы факел! Пожалуйста!

Она тряхнула головой, сбрасывая наваждение, которое оставил после себя его голос, и пошла дальше.

– Черт! Хотя бы факел! Я ненавижу мрак! – кричал в пустоту заключенный.

Катрин запнулась и замерла. Отчаяние в его голосе было неподдельным. Никто не умеет так притворяться. Ему и правда страшно и плохо. Катрин медленно развернулась, терзаемая сомнениями. Ничего же страшного не будет, если она оставит ему свет на какое-то время? Зажечь факел несложно. Подходить близко она не станет, чтобы опять не попасться на его уловки. И пока никто её не заметил, быстро юркнула внутрь дома.

– Хвала Богам! Спасибо! – облегченно выдохнул заключенный, когда отблески огня неярко осветили комнату.

Катрин недоверчиво на него уставилась. Карие глаза благодарно рассматривали свою спасительницу в ответ.

– Та песня, о чем она? – спросила изимка, справедливо решив, что имеет право полюбопытствовать, ведь она уже второй раз помогает ему.

Эмоции мужчины было сложно угадать: слишком необычная была внешность для её восприятия, – но промелькнувшую в глазах растерянность уловила. Или это смущение? Отчего-то стало приятно. Она смогла вызвать у него такие чувства.

– О доме, о семье, – негромко ответил он, на мгновения погружаясь в задумчивость. Голос был полон грусти. – О невозможности вернуться к тем, кого любишь. В место, куда стремится твоя душа. Об одиночестве, которое всегда с тобой, даже когда ты стоишь посреди толпы.

Испуг мелькнул в его глазах: азур, видно, и сам не ожидал от себя такой откровенности.

– Я пойду, – неловко переминаясь с ноги на ногу, сказала Катрин и стала пятиться к выходу.

– Подожди! Не уходи! Давай поговорим! Просто так… ни о чем! Не хочу быть один! – жалостливо стал умолять мужчина.

Катрин рассердилась и зло сощурила глаза, показывая, что видит его насквозь. Совсем за дуру держит? Сначала воды принеси, еды, потом свет зажги… Теперь поговорить? Плавно подбирается к «ключ принеси?» Нет уж. Пусть найдет себе другого простака!

Она быстро вышла из дома, от всей души захлопывая дверь. Донесшаяся даже через расстояние его брань на ломаном иллинуйском с сильным акцентом опять вызвала у неё веселье. Своей улыбки Катрин не замечала, и только когда кто-то у столовой спросил, чему их заведующая складом так радуется, одумалась и спрятала необычное в своем появлении хорошее настроение.

Идя с обеда обратно на склад, Катрин вдруг поняла, что факел, который она оставила зажженным, вызовет вопросы, а затем и ненужные проблемы. До тюрьмы она почти бежала.

– Вернулась, – с улыбкой сказал он.

– Погасить факел, – буркнула она.

– Стой! Подожди!

Катрин замерла. Он ушел вглубь камеры и вернулся со свертком, с тем самым, в котором она ему приносила печенье и сухофрукты. Заключенный положил чем-то наполненный сверток за пределы решетки так далеко, как смогла вытянуться его рука.