Нить неизбежности - стр. 35
Язык вырвался на волю, начисто забыв о документе на шесть листов – подписке о неразглашении. Зачем скрывать то, чего не было? Почему-то захотелось довериться этому странному монаху, который если с кем-то и мог поговорить откровенно, то только со спящим.
Через час, когда небо посветлело, предчувствуя близость рассвета, брат Ипат знал о бывшем поручике Спецкорпуса Онисиме Соболе почти всё. Всё, кроме мелочей, которых тот не помнил или не придавал им значения, и ещё того, чего он не мог знать о себе сам.
6 сентября, 21 ч. 35 мин., Плёсский уезд, 14 вёрст южнее станицы Питьевой.
– …и каждый из вас вправе спросить меня: а сам-то ты, отец Зосима, чем заслужил благосклонность Господа и судьбы? И я отвечу каждому: не постом и не молитвой, не только смирением и не одним лишь терпением. Да, на меня снизошло знание, рядом с которым меркнет самая истовая вера! А чем я это заслужил? И я отвечу: ничем. Нет моей заслуги в том, что чудеса Господни, и не единожды, свершились у меня на глазах, но в тот миг, когда услышал я Глас Небес, меня, того, кем был я до того дня, не стало, а стал я, которого не было ранее. Значит, я – дважды рождённый, и это тоже чудо. В моей ладони – свет, в моих очах – радость, что я вижу вас, внимающих мне, на моём челе – скорбь о тех, кто не открыл свой слух проповеди моей, ибо их уделом остаётся блуждание во тьме. – Голос, доносящийся из небольшого репродуктора, установленного на приборной панели, звучал всё громче, и невзрачный капитан Внутренней Стражи убавил уровень звука.
– Ваш Превосходительство, не пора ещё? – с плотоядной надеждой в голосе спросил он, оглянувшись на полковника Кедрач, которая сидела тут же, в аппаратной, за его спиной.
– Нет. Во-первых, этот жулик наверняка скажет ещё что-нибудь ценное, – отозвалась Дина, неторопливо разглядывая мигающие лампочки на приборной панели. – А во-вторых, нам ни к чему лишний шум. Пусть сначала паства разойдётся.
– Мы его слушаем уже второй месяц. – Капитан будто выдавливал из себя каждое слово – внезапное вмешательство Спецкорпуса в дело, которое он лично практически довёл до победного конца, могло бы кого угодно довести до белого каления. Но приказ есть приказ. – Мы бы ещё на прошлой неделе эту лавочку прикрыли, а по этому «преподобному» уже давно вечная каторга плачет.
– Мне не интересно, капитан, кто по нему плачет, – сказала Дина с металлом в голосе. – Вам разве не сообщили, что наша операция идёт по категории «аз»?
– Воля ваша… – Капитан вернул голосу проповедника прежнюю громкость. – Только он может и до утра не угомониться.
– …причиною всех скорбей. Но каждый из вас может не только повторить мой путь, но и пойти дальше – к истинному свету, к истинному чуду, к истинной благодати. И среди вас уже сейчас есть те, кто доказал, что достоин вступить в Царствие Света и Радости. Путь не близок и опасен. Возможно, кто-то войдёт в это Царствие через собственную гибель, но наверняка будут и те, кто войдёт из жизни земной в жизнь вечную, минуя телесную смерть. И Глас Небесный назвал мне имена тех, кто может и должен ступить на этот путь уже сегодня. Лейла и Андрон! Пусть все братья и сестры восславят ваши имена пред ликом Господа!
Послышался струнный перебор, потом вступили аккордеон, ударник и саксофон. Дюжины три голосов постепенно подхватили слегка приблатнённый мотивчик, который вполне сгодился бы для сельской дискотеки.