Никто не уйдет живым - стр. 47
– Нет. Не надо, – сказала она, словно появление наркотиков в ее комнате было приглашением разыграться для каких-то кошмарных событий.
Не обратив на нее внимания, Фергал достал из кармана своей грязной куртки жестянку из-под табака «Голден Вирджиния» и открыл ее. Достал пакетик с длинной бумагой для самокруток, шарик травки, завернутый в пленку, зажигалку. Его движения были намеренно медленными, если не осознанно враждебными.
– Чуток дури. Ничего нет круче чутка дури, – сказал Драч.
Стефани встала.
– Прекратите! – Она сама поразилась силе в своем голосе.
Они разделили ее удивление и выглядели ошеломленными – распахнутые рты, пропавшие улыбки, мигающие глаза.
– Мне это не нравится, – сказала она тихо, и голос ее задрожал. – Вы заставляете меня нервничать.
– Нервничать? – спросил Фергал после долгой, неуютной паузы, когда никто, похоже, не знал, что сказать.
– Нервничать? – повторил он, нахмурившись, а потом выдавил дурацкий смешок из глубин живота. Новая роль, новый голос. Он считал себя главным шутником, только шутки его, как и сам он, воняли.
– Загостились мы, видать, – Драч поднялся, улыбаясь, расставив руки, будто пытался остановить уличную потасовку. – Без обид. Все нормально, ага. Мы просто развлекались, типа. Извиняюсь. Мы не хотели тебя пугать. Не в нашем стиле это. Я себя прям уродом чувствую. Мне стыдно.
Он произнес этот монолог с такой искренностью, что Стефани почти поверила – на полсекунды – что ему действительно было жаль.
Фергал убрал травку, подхватил бутылку и поднялся. Затем посмотрел на вино у себя в руке, все еще хмурясь, словно не ожидал его там увидеть.
– Оставь ей, типа, – сказал Драч, теперь изображая собственное понимание вежливости и безграничной щедрости, и с таким энтузиазмом, что Стефани хотелось расхохотаться в голос. – Это ее. Я ей подарил. Сюрприз на новоселье. Держи, солнышко. Выпей за нас. В покое. Мы куда-нибудь уйдем.
Фергал ухмыльнулся и показал грязные зубы:
– И забухаем.
Их уход наполнил ее таким облегчением, что Стефани едва удержалась на ногах.
Драч замер у двери:
– Никто тебя не тронет в твоей комнате, типа. Не такой тут дом. По чесноку, да? Понимаешь ведь? Ага? Ага? – повторял он, подгоняя своего верзилу-кузена на выход из комнаты. – Недоразумение, вот и все. Только есть кое-што, о чем мне надо с тобой перетереть. Я хотел раньше разговор затеять…
Должно быть, отчаяние вернулось на ее лицо так стремительно, что Драч осекся:
– Но это подождет, ага. До завтра. Но ты, типа, захочешь это услышать. С утра, точно тебе говорю. Но решение твоих проблем недалеко, типа. По чесноку, ага.
– Угу, чистая правда, – вклинился его кузен из темноты коридора. – Кучу бабла сделаем. Очень скоро. Прям тут.
Драч лыбился, как возбужденный мальчишка.
– Это верно, да. Завтра, милочка. Выпей бокальчик винца, за счет заведения. Телек включи. Никто тебя больше не потревожит. Можешь расслабиться.
Его примирительные подбадривания начинали раздражать, но Стефани была озадачена их планами. Кузены казались ей способными на что угодно и неспособными ни на что одновременно. Она задумалась, не стоит ли позвонить в полицию и рассказать… о чем?
Стефани подбежала к двери и попыталась ее захлопнуть. Но ей помешал огромный грязный кроссовок. Лицо Фергала просунулось обратно в комнату так быстро, что Стефани вскрикнула.