Николай Рерих. Мистерия жизни и тайна творчества - стр. 34
Но сила воли помогала превозмочь плохое настроение, отодвинуть в сторону личные переживания и эмоции ради той цели, которая привела его в Париж: учеба, совершенствование своего мастерства.
По дороге в Париж Рерих ненадолго остановился в Берлине, откуда совершил краткую поездку в Дрезден, а затем отправился во Францию. И вот наконец овеянный славой Париж – Мекка всех современных художников, крупнейший центр мирового искусства, где к тому же проходит Всемирная выставка.
Вскоре после приезда молодой художник писал Стасову:
«2 ноября н[ового] с[тиля] 1900 г., вечер.
Глубокоуважаемый, дорогой Владимир Васильевич.
Сейчас я устроился в мастерской. Мой адрес теперь: Rue de Faubourge St. Honoré, 235. Представьте себе: довольно большая комната, простая постель, умывальник, 3 стула, мольберт, белый стол, на нем лампочка, освещает она небольшой круг – все остальное убежало в темноту. За столом сижу я – пишу Вам. На улице шумит жизнь, а в комнате тихо, и голые стены и маленькая дверка дают какое-то тюремное настроение, и мне одному скучновато. Хорошо еще, что работа не допустит такой пакости, как хандра. Правильно Вы говорите: дальше от всяких больших компаний. Может быть, эта одиночная дорога и труднее многих, но зато достигнутое именно этим путем будет попрочнее многого прочего».[97]
Оказавшись в Париже, этой Мекке современного искусства, Рерих не очаровывается суетностью знаменитого города, обилием быстро сменяющих друг друга впечатлений. Он снимает большую комнату на одной из улиц и превращает ее в свою мастерскую. Захватывающее течение парижской жизни, широкие бульвары, бесчисленные кафе, пестрая толпа, проносящаяся под окнами его мастерской, не занимают его воображения.
Сокровища Лувра и творения современных французских художников не закрывают от Рериха другую сторону парижской жизни – а именно, ее современную пустоту, мелкую, никчемную суетность, отсутствие в жизни сотен тысяч снующих по улицам людей истинно духовных устремлений.
Уже в те молодые годы Рериху была свойственна удивительная зрелость суждений обо всем, что открывалось его взору; он умел видеть суть явлений, не обманываясь их внешней блестящей оболочкой. И тогда, в 1900 году, судя по письмам художника Е. И. Шапошниковой, он составил себе такое впечатление о Париже, с которым позднее вполне согласится его духовный Учитель, Махатма Мориа, сообщавший Рерихам в 1923 году: «Учите души Порумы и Логвана читать опустошение человечества до явления дикости. Удержите их в понимании разрушения Европы».[98] Речь здесь шла, конечно, о духовно-нравственном разрушении, духовной деградации западного общества.
Пюви де Шаванн (1824–1898)
Николай Константинович выделяет немало времени для знакомства с французским искусством. Обилие новых впечатлений, близость к вековым шедеврам помогают на время забыть о личных проблемах, приглушить боль разлуки с любимой. Сменяют друг друга впечатления – выставки, салоны, музеи художественные и исторические, величественные готические соборы с их «ажурной» архитектурой, знаменитый Лувр, загадочная улыбка Джоконды… Молодой художник внимательно изучает французскую живопись. Из современных французских художников его больше всего привлекают работы Пюви де Шаванна, умершего за два года до приезда Рериха в Париж, и современного мэтра живописи Фернана Кормона. Ранние импрессионисты не особенно полюбились Рериху, больше понравились работы Менара, Латуша, Симона и Бенара.