Никогда тебя не полюблю - стр. 46
Когда она заплакала, отец дернулся на стуле - я это четко видел. Он хотел сам обнять ее. Но не успел. Я сделал это первым. И мне было странно и непривычно - я видел рыдающую мать впервые - скупая слезинка во время семейных просмотров военных мелодрам не в счет. Так мы сидели - я и она на полу, а он - на стуле, сжав в кулаки руки.
- Так что вот, Андрей... Не получится у тебя в военное... Статья-то у меня не очень, - спустя некоторое время вздохнул виновато отец.
В военное? После того, что я узнал? Да ни за что на свете! И почему я раньше об этом не завел разговор? Идиот! Почему не рассказал о своих планах раньше? Внутренний голос навязчиво напоминал, что не сказал из-за Полины - у них и без меня забот было море. А мне нужно было запереть себя в казарму какую-нибудь и пахать там так, чтобы света белого не видеть. Но теперь-то...
- Что теперь будем делать, сыночек? - мама старательно отворачивала от отца покрасневшее и припухшее лицо.
- А теперь, мама, я пойду узнавать, есть ли в твоем родном Мухосранске хоть какие-нибудь учебные заведения...
Возможно, их удивило мое новое желание. Но виду никто из родителей не подал.
Поднимаясь по лестнице к себе в комнату, я слышал их разговор. И, конечно, подслушивать некрасиво - так меня учили всегда. Просто ситуация была такова, что я обязательно должен был знать, как отнеслись родители к известию о том, что я все-таки бросаю универ и еду учиться в маленький городок в соседней области, где живут бабушка, дедушка и... Полина.
- Иди ко мне, - негромко произнес отец. И хоть мне не было видно, я представлял, как он тянет мать с пола, где она так и осталась сидеть, когда я ушел, за руку. - Ну вот зачем ты так! Разревелась...
- Паша, ты был неправ! Он любит ее! Я знала! Я чувствовала! - мама тихо рассмеялась, снимая камень с моей души. Не осудят, значит, даже рады этому предположению!
- Эмма, ты помнишь, зачем мы Полину отправили к твоим родителям? Чтобы она забыла о том, что произошло! Она от одного его имени начинала в истерике биться! А если он жить в одном с ней доме будет... И мы с тобой так далеко. Ты понимаешь, что произойдет?
- Я вот думаю, милый. А вдруг мы зря его к ней не пускали? Может быть, истерики эти от разлуки были?
- Эмма! Ну о чем ты? Она вечно Андрюху тиранила! Смеялась над ним, прикалывалась! Разве так поступают влюбленные... девушки?
Мама рассмеялась, зашептала что-то, что уж явно не предназначалось для моих ушей, и дальше я слушать не стал - неслышно перепрыгивая через ступеньку, понесся в свою комнату, потому что знал, они целуются, ведь не для кого ни секрет, что наших родителей надолго двоих в одной комнате оставлять нельзя...
В тот момент я вовсе не думал о том, кто же, если не Логвиновы, мои родные мать и отец? Почему я очутился в детском доме? Есть ли у меня какие-то родственники? В тот момент у меня были дела поважнее... И, наверное, я был единственным человеком во всем мире, которому подобная новость доставила радость!