Ник и Ясмина - стр. 15

– Он хотел полностью прочесть инструкцию, – Сава увлеченно рассказывает очередную историю с работы в аптеке, – я достал ее из коробки, развернул, а в ней почти метр. Вы бы видели его глаза! Я так давно не смеялся.

– Какие все-таки странные люди к тебе приходят, – говорит мама, глядя на брата, на ее губах мелькает гордая улыбка. – Не перестаю восхищаться твоим терпением.

– Это его работа, – процеживаю я и залпом осушаю стакан с яблочным соком.

– Даже интересно, что ты можешь об этом знать, если ни дня в своей жизни не работала, – она награждает меня весьма красноречивым взглядом. – Что ж, раз уж ты заговорила, то поведай нам о своих успехах на курсах.

– Все отлично, – отвечаю я, глядя в тарелку с грибным супом, – сегодня изучали вечерний макияж в карандашной технике и сухое скульптурирование.

У меня поразительно легко получается врать. Мою ложь даже можно назвать искусной. Еще на первом пробном занятии я переписала себе понедельный план всего курса, а потому без труда отвечаю маме во время ее допросов.

– И что говорят преподаватели? – она не унимается, продолжая выводить меня из себя.

– По поводу?

– По поводу твоих навыков. По их мнению, есть улучшения? – ее язвительный тон уже не задевает за живое, лишь вызывает сильное раздражение.

– Они говорят, что у меня неплохо получается, – я опускаю руки под стол и сжимаю их в кулаки, больно впившись ногтями в кожу, – но могло быть и лучше.

Мама довольно улыбается, ей нравится, когда другие соглашаются с ее мнением касательно моей бездарности.

– О чем я тебе без конца и говорю, – она поднимается с места, – старайся лучше, Ясмина, работай еще усерднее. И тогда тебя, возможно, ждет успех.

Под этим подразумевается, что ничегошеньки у меня не получится.

Ужин заканчивается, и мы с Савой принимаемся убирать со стола. Мама в это время молча наблюдает за нашими методичными движениями. Когда брат тянется за так и оставшейся пустой тарелкой отца, она его останавливает.

– Не трогай.

Перед уходом к себе, я оборачиваюсь и замечаю, что ее взгляд по-прежнему прикован к стулу, где должен сидеть папа. Я ненавижу себя за жалость к этой женщине, но в эту секунду мне и правда хочется ее крепко обнять.

Следующий день начинается с пронзительной головной боли. Я на ощупь нахожу в ящике прикроватной тумбы блистер с обезболивающим. Не задумываясь, проглатываю сразу четыре таблетки и запиваю их большим количеством воды. В сознании проносится странная мысль, а что будет, если выпить слишком много? Неужели так все и происходит? Одумавшись и смутившись собственных размышлений, я инстинктивно прикрываю руками лицо, словно кто-то может подсмотреть творящийся в голове хаос.

По моим подсчетам никого, кроме меня сейчас дома нет. Облегченно вздохнув и представив, как вот-вот окажусь в объятиях горячей воды, я направляюсь в ванную, чтобы перед занятиями принять душ. Уже схватившись за ручку, я слышу шум на кухне. Не может быть, что кто-то из них решил пропустить работу. Это совсем не в их правилах.

Тихо идя по длинному коридору, я обдумываю самые худшие варианты развития событий. Удивительно, но забравшийся в дом грабитель пугает не так, как шанс столкнуться один на один с мамой. Когда отца и брата нет рядом, она без преувеличения другой человек, с которым никто из них не знаком. Наверное, открывшись мне, она хотела показать, насколько «особенной» меня считает.