Ни за что! - стр. 84
— Предельно…
В горле сухо, в голове — пьяно.
Когда мир выстраивается вот так — в простую сухую инструкцию, под ногами будто ложится алая сплошная линия. И все что надо — шагать по ней. Выполнять приказ.
Я не слышу ничего, кроме шагов за моей спиной. Даже в шумном зале, в котором вовсю разогреваются для местного варианта оргии завсегдатаи “Соски”, я все равно слышу только Его.
А вижу — только путь.
Кто-то меня окликает, кто-то касается, пытаясь привлечь внимание, кто-то за спиной вскрикивает — по всей видимости, Козырю не понравилась такая дерзость.
Мне интересно, разумеется, я любопытная как кошка, но… Я только что надела ошейник. Я не могу ослушаться приказа так скоро. Так можно и разочаровать! Поэтому…
Косплеим Орфея, идем вперед не поднимая глаз. А сзади вовсю шумит бурная разборка. Кажется, кое-кто затеял драку…
Мне приходится ждать его у машины аж двадцать минут. И все это время не заходить, обходиться только тем, что доносится из клуба на улицу. А доносится — увы, слишком мало, “So-so” бережет грязные секретики своих клиентов.
Мне бы подойти, заглянуть, принюхаться, но выданные мне директивы не позволяют вылезать из тачки.
И только когда взвизгивают неприятно сирены двух полицейских тачек — только тогда и появляется в стеклянных дверях клуба широкоплечая массивная фигура.
Как бывалый ковбой, который не смог отказаться от драки, Козырь идет ко мне неторопливо, вальяжно. И на губах у него такая… сытая улыбка. Он доволен. У него на скуле продолговатое красное пятно, а с костяшек пальцев летят с размаху в сторону мелкие темные капли, но он настолько доволен, будто только что досыта напился амброзии.
Впрочем… Так и есть.
Он сегодня хлебает чужую боль, не прячась за маску правильного семейного мудака. И настолько охерителен он вот сейчас, когда сила и жестокость читаются в каждом движении, шумят в дыхании, смотрят на мир его глазами…
Он мог бы быть стремным и плюгавым, и вот в эту секунду я все равно потеряла бы от него голову. Но он был собой, он был сильным, статным, харизматичным…
И кажется, я имею все шансы выглядеть на него глаза.
Падает в водительское кресло. Смотрит на меня. Улыбается шире, похлопывает меня по щеке.
— Послушная стервочка — отрада для глаз.
Я бы прижалась к его ладони, но он не собирается баловать меня сейчас. Убирает руку, берется за руль.
— Открой бардачок.
Его тон — вроде такой небрежный, но такой возбуждающий, что сложно не заскулить. Я сдерживаюсь — пока сдерживаюсь, мой щенячий восторг, что сейчас шипучей пеной подступает к моему горлышку, еще выплеснется наружу. Не так же быстро!
В бардачке будто скрывается тьма, бархатная и теплая наощупь. Повязка на глаза…
— Надевай, — нетерпеливо бросает Козырь, и я замечаю, как он напряжен. Ожидает. Не хочет даже заводить машину пока я не лишу себя права видеть.
Интересно…
Повязка плотная, не просвечивает, даже источник света — фонарь у клубной парковки — мне не удается рассмотреть сквозь плотные слои нитей.
— Держи.
Мне на колени опускается что-то увесистое, небольшое и круглое.
— Что это?
— А ты угадай, Летучая, — голос Алекса звучит слегка издевательски, — угадаешь что это — сможешь догадаться, куда я тебя везу. Назовешь это место правильно — и получишь пять горячих ремнем, перед тем как я спрошу с тебя долг за оргию, которую мы пропустили. За всю ту долгую ночь, которую ты обошлась без моего члена.