Незнакомка с родинкой на щеке - стр. 3
Закрывая за Женей дверь, всю предыдущую неделю я тотчас начинала готовиться к приходу рабочих, которые расставляли мебель в нашей новой квартире. Однако вчера последняя портьера была повешена, полы сверкали чистотой, и даже кружевные салфеточки уже красиво свисали с полок.
Остановившись посреди гостиной, я огляделась с чувством выполненного долга и некоторое время размышляла, чем же мне заняться теперь? Ах да, нужно подать объявление в газету о найме кухарки! Из прислуги в доме было всего двое. Катерина, невероятно ленивая девица, которая просила меня меньше шуметь по утрам, когда я варю мужу кофе. Здравый смысл уговаривал выгнать ее без выходного пособия, но всякий раз, когда мой взгляд падал на огромный бордовый шрам на ее шее, упреки застревали в горле… А кроме нее – Никита, деловой и обстоятельный мужчина лет сорока с небольшим, бывший еще денщиком у Ильицкого в армии, который и исполнял обязанности кухарки до сих пор. Коронным его блюдом (и единственным, впрочем) была курица, запеченная с апельсинами и гречей. Если в первые два дня такое меню казалось мне весьма изысканным, то спустя неделю я чувствовала, что еще немного – и сама закудахтаю. Потому нанять кухарку стало задачей номер один.
Для того я написала текст объявления о найме и вручила его Катюше, велев немедля пойти в ближайшую редакцию. А после только и успела подумать, чем бы теперь заняться, как услышала требовательный звонок в дверь.
– Не волнуйтесь, я открою! – поспешила я наперерез Никите, который замешкался в дверях кухни, пытаясь избавиться от фартука.
Часы в гостиной едва пробили десять, в такое время даже маман никогда не пришла бы с визитом. Должно быть, Катя что‑то забыла, решила я отчего‑то.
Но на пороге стояла дама в пурпурном платье для прогулки, в пестрой шляпке, приколотой к волосам и украшенной короткою вуалеткой. Дама была моего роста, возрастом чуть больше двадцати. Брюнетка, весьма недурная внешне. Родинка на левой щеке придавала ей то, что французы называют charm, но красные заплаканные глаза под дымчатой вуалью сводили все на нет – так что дама была просто недурна.
– Могу чем‑то помочь? – поинтересовалась я.
– Можете, – смерив меня взглядом, отозвалась незнакомка. И без приглашения шагнула за порог, тотчас принимаясь стягивать перчатки и осматриваться в передней. – Хозяина вашего позовите.
Я даже растерялась и уточнила зачем‑то:
– Евгения Ивановича?
– Его самого, милочка. Да не вздумайте лгать, будто его нет дома – настроена я весьма решительно, так ему и передайте!
Я тряхнула головой – что за балаган! Меня в жизни никто еще за прислугу не принимал, в каком бы я ни была наряде. Но голосом я своего раздражения постаралась не выдать – да и заплаканные глаза незнакомки подсказывали, что она слишком расстроена, оттого и ведет себя неучтиво.
– Должно быть, вы все же ошиблись, Евгения Ивановича определенно нет дома – заявляю вам это со всей ответственностью, потому как я не горничная здесь, а хозяйка.
Дама вскинула брови:
– Так он женат? – Теперь она осмотрела меня с любопытством. И усмехнулась: – Чудесно! Вы позволите мне убедиться, что он и впрямь не дома?
Не дождавшись ответа, она сделала еще шаг, желая протиснуться в гостиную, но я предупреждающе уперла руку в косяк двери.
– Нет, – ответила вежливо, но однозначно.