Незнакомка с родинкой на щеке - стр. 11
После я долго (очень‑очень долго) дожидалась Ильицкого на лестнице, оставшись наедине со своими мыслями. По крайней мере, в одном сомневаться не приходилось: среди преподавателей имя Ильицкого было на слуху, и никто даже предположения не высказал, будто Жени сегодня нет.
Значит, незнакомка мне лгала.
Или же лгали ей, когда она разыскивала моего мужа…
И все бы ничего, отмахнуться от ее обвинений и забыть. Да только очень уж долго не было Жени. А явился он запыхавшийся: всю дорогу бежал.
– Так это все‑таки ты? Что стряслось?! – Ильицкий выглядел взволнованным, будто жене навестить мужа на службе – это и впрямь какая‑то невидаль.
Я же старалась казаться беспечной. Ну и пусть душу мою рвали самые скверные предчувствия – давать тревоге волю я не собиралась. Женя меня обманывать не станет, я точно знаю. Всему есть разумное объяснение, которое я обязательно найду.
– Ничего. Просто я не успела кое‑что сделать утром.
Я подошла сама, взяла его за руки и, встав на цыпочки, нежно коснулась Жениных губ своими.
– Ты так скоро ушел утром, что остался без своего законного поцелуя. Это не давало мне покоя весь день.
Увы, но хмурую морщинку меж его бровями мне и тогда удалось разгладить не сразу. Ильицкий воровато оглянулся, убеждаясь, что на лестнице мы одни, и только потом хоть сколько‑нибудь тепло мне улыбнулся. Но все‑таки упрекнул:
– У меня лекция, я как подстреленный сорвался бежать из другого крыла, думал… бог знает что случилось!
– А что может случиться? – невинно осведомилась я. – Самое ужасное происшествие за мой день заключается в том, что я так и не наняла кухарку. Мне немного помешали… Но это не важно, милый, ведь главное, чтобы мы доверяли друг другу – все остальное образуется. Не так ли?
– Ну да… – кисло признал он.
И отвел глаза, делая вид, что смотрит на часы.
Он лгал мне! Все‑таки лгал! По‑прежнему у меня не имелось фактов, но это было уже столь очевидно, что я не знала, за что еще ухватиться, чтобы продолжать верить.
От университета я добиралась на Малую Морскую пешком, но не заметила дороги вовсе. А ворвавшись в дом, отмахнулась от Никиты, сетовавшего, что кухарки ждали‑ждали меня да и разошлись.
Не до того мне было. Я скорее отыскала на столике в передней блокнот: слава богу, после нашей незваной гостьи никто им не пользовался, так что имелся шанс разглядеть на верхнем листе следы ее письма. Совершенно мизерный шанс: карандаш очень мягкий, и единственное, что мне удалось прочесть, пройдясь по листу легкой штриховкой, – окончание записки, где от волнения незнакомка слишком сильно давила на бумагу.
Порадоваться ли мне, что это оказалась все‑таки не любовная записка?..
…учтите, у меня есть связи. Я отомщю!!!!
Четыре восклицательных знака и глупая школярская ошибка.
А ведь супруга генерала Хаткевича и правда могла отомстить… Знать бы еще за что. Наверняка об этом говорится в первой части письма. И мне в голову пришла новая идея: шанс еще более мизерный, но не попытаться я не могла – бросилась в Женин кабинет. И мысленно возблагодарила Катю за ее лень, потому как в пепельнице по‑прежнему лежал скорчившийся черный клочок бумаги.
Угрызений совести на этот раз я не чувствовала, только злость. И немного охотничьего азарта… Кажется, совсем чуть‑чуть, самую малость, но я соскучилась по всем тем премудростям, которым учил меня дядюшка.