Нежность мажора - стр. 11

— И тебе не болеть, — бросаю грубо в ответ своему раздражителю и, кинув куртку на первый попавшийся диван, спешу на кухню.

В данный момент меня лучше не злить. Потому что я голодный. Настолько голодный, что съел бы сейчас слона.

Сегодня не ел ничего практически. С утра до вечера были фотосъемки, которые выматывают похлеще спортзала, а от предложенного кофе с горьким шоколадом я вообще поморщился.

— Каким ветром тебя сюда занесло? — брат по отцовской линии не отстает, следует за мной по пятам.

Че ему нужно?

— Я не к тебе, — отвешиваю на ходу, лишь бы отвалил от меня.

— Денежки закончились? — прилетает в спину еще один смешок.

Ясно.

Давно не ерничал, теперь отводит душу. Я уже привык к такому отношению и не обращаю внимания на клоуна, который всего-то старше меня на два года. Мы родные братья только по отцу, матери у нас разные, но это не дает ему повода всячески относиться ко мне, как к куску дерьма. Поэтому активно сопротивляюсь, стараясь ставить на место «идеального» сына в этой семье. Иногда удачно. Иногда не очень.

Достаю из холодильника все, что попадается под руки. Игнорируя его вопросы, как и его присутствие, налегаю на еду.

— Я ненадолго, так что возрадуйся, — отвечаю ему, одновременно прожевывая пищу.

— Неужели в ресторане еда отвратная, что ты сюда притащился и метешь все подряд? — указывает подбородком на мою трапезу, разложенную на столе, и наблюдает за тем, как активно поглощаю ее.

Мне дадут спокойно поесть?

Блин, только аппетит портит своим присутствием.

Посылаю ему кричащий об этом взгляд.

— Кое-кто хочет поговорить с тобой, — плевал он на мое желание поесть спокойно.

— Что на этот раз? — все-таки рискую спросить, хотя уверен, ничего нового не услышу.

— Александр Николаевич Игнатов, наш с тобой отец, если ты не забыл, — ну и зануда этот брат, — недоволен твоим отношением ко всему.

Опять двадцать пять.

— А тебе-то что? — хмурю брови, но избегаю его прямого взгляда. — Все ждешь, когда лишний раз по голове погладят?

— Спасибо, перебьюсь, — скалится, пока стоит неподалеку, подпирая боком дверной проем. — На самом деле мне все равно. Жизнь твоя, тебе решать. Эту просьбу отец попросил передать при встрече.

— Как-нибудь заскочу к нему в офис, — отвечаю ему, но мы оба знаем, что это полная брехня.

Я в этот офис еду уже пятый год, ровно столько, сколько учусь в универе.

Подчищаю тарелку, поливаю в желудке соком и, отдавая честь застывшему в дверях брату-акробату, спешу наверх.

— Ты куда? — вновь слышу его вопрос, скачущий за мной по ступенькам лестницы.

— Заберу кое-что, — цежу сквозь зубы.

— Разве здесь есть что-то твое? — привычно посмеивается этот говнюк.

Очередной вопрос наполнен ядом, который заставляет мои ноги замедлиться.

Делаю глубокий вдох, проглатывая очередной противный ком, который вызывает этот человек.

Моя комната полупустая в этом огромном отцовском доме. Я практически здесь не живу. Ведь я его ошибка молодости, а моя настоящая мать — разлучница, которая собиралась увести его из семьи, когда забеременела мной. Этот номер не прошел, и она подкинула им своего отпрыска, потому что была слишком молода, наивна и глупа, и воспитывать меня вообще не собиралась.

Прошло много лет с тех пор, а чувство ненужности по сей день царапает душу, когда пребываю в этом доме. Здесь все постоянно напоминают о том, кто я такой. А еще я просто обязан в ножки всем кланяться, ведь они приняли меня, такого трудного ребенка, в свою семью, а я — свинья неблагодарная. Об этом постоянно напоминает Андрей, а его мать — Валерия, вообще не церемонится, открыто ненавидит меня всем своим черствым сердцем.