Нежное создание. Книга первая - стр. 37
У губернатора-балагура азартно заблестели глаза. Он уселся на стуле удобнее и потёр руки:
— Вы как, господин Геррит? Участвуете? Вы же затейник всего этого, вам уклониться никак невозможно, — не дал выбора банкиру. — Ставлю десять гульденов, что госпожа Руз не угадает ваше предложение!
Ван Ромпей молча достал свой тяжёлый кожаный кошель и отсчитал десять гульденов. Подвинул их к монетам Хендрика.
Ника повернулась к брату:
— Ты со мной, Якоб? — у госпожи Маргрит не спрашивала.
Женщина сидела с отрешённым видом и не сводила глаз с дочери. На неподвижном лице застыла маска немого удивления. Откуда у её Руз, её тихой и послушной девочки нашлось столько смелости, чтобы вступать в спор и вести беседы на равных с господами Ван Ромпеем и Хендриком ван Деккером? Разве она не учила дочь быть скромной, немногословной, покладистой? Можно было бы подумать на опьянение вином, но она его почти не пила!
Якоб в раздумье потёр подбородок:
— Толком не знаю, чему тебя учили в той французской школе, но, несомненно, не ведению торговых дел, — он достал из кошеля пять серебряных монет и положил рядом с монетами гостей.
Ника поморщилась и тронула шишку на затылке — горячую, пульсирующую болью. Не ждала от брата другого. Как подделывать подписи на документах, так он в способностях сестры не сомневается, доверяет, а как поддержать хотя бы морально — сразу же скачет в кусты.
О чести и совести Ника промолчит. На ум пришла неожиданная мысль: насколько она доверяет банкиру — по сути, незнакомому человеку?
Сможет ли он, увидев, что проиграл, безоговорочно принять своё поражение? Не скажет ли, что имел в виду другое, не то, что скажет Ника? А в случае её проигрыша может ли подыграть ей и опять же солгать?
Речь идёт не о процентной ставке по кредиту. При озвучивании цифры в пять процентов есть свидетели, а вот что касается «не пивоварни»…
— Господин Ван Ромпей, у меня к вам есть маленькая просьба. Пожалуйста, напишите на бумаге свой ответ. После того, как я выскажусь, мы его прочитаем. Вы же не откажете мне в сей малости?
Пока Ван Ромпей переваривал очередное предложение девы, Ника посмотрела в сторону кухни.
Хенни уже не пряталась за дверью. Подперев плечом дверной косяк, она следила за происходящим, покусывая нижнюю губу.
— Хенни, принеси перо и бумагу, — сказала Ника громко.
Банкир удивлённо вскинул брови и снисходительно усмехнулся:
— Не верите мне, дорогая госпожа Руз?
Ника напряжённо улыбнулась:
— Разумеется, верю, но… не доверяю. В столь ответственном деле неплохо бы подстраховаться. Доверяй, но проверяй. Не так ли, господин Ван Ромпей?
Он хмыкнул и пожевал губами:
— Верно замечено, госпожа Руз. Вы не так невинны, как кажетесь на первый взгляд.
Ника растянула губы в улыбке и воспрянула духом. На неё смотрели со снисходительной улыбкой, любопытством, толикой интереса, но не с унизительной жалостью, к чему она привыкла и старалась не замечать. От мужского внимания кружилась голова. В крови бурлил адреналин. Единственным желанием стало выиграть спор.
Все обернулись на громкий топот. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Хенни положила на стол лист бумаги, перо, поставила чернильницу.
— Я с вами, госпожа, — улыбнулась ей нервно и под удивлённые взоры мужчин положила рядом с гульденом Ники три серебряные монеты. Отступила за спину госпожи Маргрит.