Нежное создание. Книга первая - стр. 31
Ника не ответила. О том, что Руз знает французский язык, она понятия не имеет. О чём станет говорить с пожилым мужчиной, причём банкиром, не представляет. Вот об искусстве этого времени она знает достаточно и поддержать беседу сможет. При условии, что её собеседник понимает в этом толк.
Она посмотрела на Геррита ван Ромпея и столкнулась с его сухим, надменным выражением во взгляде. Сердце ухнуло. Без сомнения, банкир слышал последние фразы её разговора с госпожой Маргрит.
Мама ничего не заметила, поглощённая вниманием к губернатору.
Сидя рядом со своим спутником, тот ел, не забывая нахваливать хозяйку:
— Вы не представляете, насколько отменно готовит госпожа Маргрит, — бегал глазами по заставленному блюдами столу. — Это же утка, томлёная в сливочном масле с сыром? Люблю, — потянулся к блюду, высматривая самый крупный кусок. — Отведайте, господин Геррит, не пожалеете.
Видя, что дочь сидит безмолвным недвижимым изваянием, госпожа Маргрит взяла инициативу в свои руки. Она мило улыбнулась Ван Ромпею:
— Позвольте, я поухаживаю за вами. Желаете начать с супа?
На его чинный утвердительный кивок открыла супницу с особым благоговением:
— Гороховый, с копчёным беконом и специями, — подала гостю тарелку с супом.
Ника вздохнула, едва не подавившись слюной, и уставилась на низкую, широкую серебряную вазу со сладостями, которые принёс именитый гость, и которые, будто издеваясь, поставила перед ней Хенни. Выпечка ручной работы выглядела непривычно: маленькие квадраты пирожных с марципаном и сахарной пудрой, тоненькие хрустящие полоски вафель, склеенные между собой сахарным сиропом, несколько видов печенья необычной формы. К чаю или кофе самое то.
Нике от переживания ничего не лезло в горло. От бросаемых на неё нечитаемых взглядов дедули, тело пробирал озноб.
«Неловко вышло», — досадовала она. Почему госпожа Маргрит не поговорила с ней заранее? Ника подготовилась бы к визиту необычного гостя, определилась бы с темой разговора, потренировалась перед зеркалом, подобрала бы подходящий пристойный образ для подобной беседы.
Собираясь отведать сыру и колбасы, искала среди приборов вилку. Обшарила глазами весь стол и не нашла. О вилках забыли? Ножи, ложки, пожалуйста. Вилки? Их не было. Ни одной.
Обратив внимание, как все присутствующие обходятся без нужного прибора, удивилась — нарезку ели, накалывая на острый кончик ножа.
Якубус за всеми наблюдал со снисходительной полуулыбкой. Главное — нужный человек находится в его доме, сидит за его столом, ест, пьёт. Смотришь, всё в скором времени сладится и он сможет купить пивоварню, а там… Якоб нетерпеливо заёрзал и взялся за кувшин с пивом, всё же ощущая некоторую скованность из-за присутствия незнакомого и столь важного для него человека.
Зато губернатор чувствовал себя вольготно.
— Надо отдать вам должное, госпожа Маргрит, хозяйка вы хлебосольная. Говядина мягкая, во рту тает. Соус в меру кисло-сладкий, как я люблю, — он обтёр большим клетчатым платком то ли вспотевший, то ли в пятнах жира подбородок и открыто улыбнулся хозяйке. Опустил глаза на брошь на её груди. — Еда, приготовленная вашими ручками выше всяких похвал. Вино у кого покупали?
Маму с ответом опередил Якоб:
— У господина Борста на Винной улице, — подвинул к себе приземистую пузатую бутыль, принесённую банкиром. Оценил плетение корзины-фиаски. — Вижу, вино из Кьянти. Верно, господин Ван Ромпей? Двухлетней выдержки, из отборного винограда. Доброе вино, — шумно сглотнул набежавшую слюну.