Незабытые чувства - стр. 45
Не обращая на меня внимания, Ковалёва идет в раздевалку. Я направляюсь следом, рассматривая ее женственную фигуру. В голове не укладывается, что Алёна ходила несколько месяцев с животом, а теперь мама трехлетнего мальчика.
Она скрывается за дверью, а я остаюсь ждать снаружи. Проходит десять минут, пятнадцать. Я не в состоянии обуздать мучительное желание к ней зайти. Приоткрыв дверь, заглядываю в помещение. Ковалёва с закрытыми глазами сидит на скамейке, прислонившись спиной к стене, и тяжело дышит.
Я свожу брови и тихо приближаюсь. Умом понимаю, что лучше оставить Алёну в покое и дать ей время переварить информацию. Что нельзя сейчас давить. А на деле не хочу ждать ни минуты.
— Алёна, — окликаю ее.
Ковалёва вздрагивает и открывает глаза. Они такие же безжизненные, как и в моих снах. Дежавю, ей-богу...
Больной и потерянный вид Алёны пугает.
— Всё в порядке? — Я останавливаюсь перед ней.
По тому, как судорожно дергаются ее плечи и плывет взгляд, вижу, что это ни черта не так. Алёна отрицательно качает головой, подтверждая мои опасения, и держится руками за живот.
Меня опять переполняют чувства. Несколько лет назад не мог спокойно смотреть на ее переживания и боль. Сейчас то же самое.
— Что с тобой?
— Мне плохо. Нужно к врачу, — тихо отвечает она. — Сама до машины вряд ли дойду. Но если Андрей увидит тебя со мной, то опять убежит. Он очень мнительный и ранимый мальчик…
Не понимаю, что Алёна хочет этим сказать.
— Что мне сделать? — прямо спрашиваю я.
— Позвони Ласке, пусть едут домой. А мне вызови такси, — едва шевелит она бледными губами и шумно сглатывает в конце предложения.
— Такси? — переспрашиваю, начиная злиться. — Ты можешь внятно объяснить, что произошло?
— Это я и пытаюсь сделать. Мне нужно к врачу. В больницу. Дай мою сумку, — кивает Алёна куда-то в сторону.
Я едва сдерживаюсь, чтобы не выдать порцию нецензурных ругательств. Иду к сумке, нахожу в кармане сбоку телефон. Листаю последние вызовы и тычу пальцем на имя Ласки, игнорируя, что несколько часов назад Ковалёва разговаривала с Нейманом. Дозвонившись до Насти, говорю, что Алёне стало нехорошо и что она держится за живот не в состоянии даже встать со скамейки.
В отличие от меня, Настя ругается вслух, а после этого хотя бы объясняет, в чем причина Алёниного недомогания. Оказывается, ей недавно сделали операцию по-женски, и, скорее всего, возникли осложнения.
Сердце опять екает. Хорошо, что я дал отбой Гумшиной с этими номерами на льду. Ну в кого ты такая упертая, Алёна? Почему в прошлый раз не сказала, что тебе нежелательны физические нагрузки? Разве стал бы я настаивать на этих съемках?
Передаю Ласке слова Шипиевой, чтобы с пацаном ехала домой. Собираю вещи Алёны в сумку. Вешаю ее на плечо и возвращаюсь к скамейке.
— Встать сможешь? — спрашиваю я, задерживая взгляд на белом лице.
— Попробую, — кивает она.
Пытается подняться, но сильно морщится и громко охает.
— Так больно?
Алёна слабо кивает.
— Еле отвела тренировку.
— Я заметил.
Подхватываю Алёну на руки.
— Ян… — шепчет она.
— Сам отвезу тебя к врачу. Обними меня за шею.
Прижимаю Алёну к себе, и, когда улавливаю ее аромат, чувствую тепло соблазнительного тела, аж ноги подкашиваются и сбивается дыхание. Наркотик. В чистом виде. Будто и не было нескольких лет разлуки. Я все так же сильно хочу Алёну и дурею от ее запаха.