Незабытые чувства - стр. 44
— Нет, неправда. Этого не может быть, — выдыхает она потрясенно и разворачивается, собираясь уйти.
— Да твою же мать! — Я дергаю Алёну за руку, останавливая, и понимаю, что всё. Самообладанию пришел конец.
Прижимаюсь вплотную, вдыхая ее аромат. Веду носом по нежной коже шеи.
— Ты сейчас специально это говоришь, да? Чтобы я ушел? У тебя же на лице написано, как ты шокирована услышанным. Я хочу провести генетический тест. Прямо сейчас. Поехали?
Замечаю, как на ее коже появляются мурашки, и сжимаю тонкое запястье сильнее. Не отпущу, пока не согласится.
— Анализ тебе не понадобится, Янис. — Алёна пытается выдернуть свою руку. — Ты не имеешь к Андрею никакого отношения. Отпусти!
Несколько секунд я разглядываю ее лицо, чувствуя, как сердце в груди мучительно сжимается. Не трогай и заведи своего, да, Алёна? А может, уже завел?
— Алёна Владимировна, — окликает Ковалёву какая-то девушка. — Урок начнется через пять минут. Там приехала комиссия. Все ждут только вас.
Алёна переводит на меня взгляд.
— Позже поговорим. Мне нужно идти.
— После тренировки? — настаиваю я.
— Не знаю. Но лучше оставь меня в покое. Ты ошибаешься, Ян.
Я сжимаю челюсти и медленно выдыхаю, отпуская тонкое запястье. Не хочу давать Алёне время на размышления. Хотя для меня и так очевидно по ее реакции, что она потрясена услышанным. Но почему тогда отрицает мои предположения?
Расстегиваю две верхние пуговицы на рубашке и тру ладонью шею. С каждым разом становится все больше не по себе от новостей, которые я узнаю. Не жизнь, а американские горки.
Немного успокоившись, иду в зал, где у Алёны начинается урок. В помещении полно детей. Ласка и пацаненок стоят в углу. Мелкий держится здоровой рукой за гипс и не сводит с матери влюбленных глаз. С виду на самом деле ее копия. Черноволосый, черноглазый. И характер такой же. Даже хмурится, как она. Может, есть что-то и мое, но точно не Слуцкого. От одной мысли, что он отец этого парня, — внутренности выжигает. Пусть окажется, что не он!
Я перевожу взгляд на Ковалёву. Она бледная, движения заторможенные. В зале душно, кондиционеры не работают. Так специально задумано? Чтобы дети не простыли?
Час, в течение которого Алёна ведет урок, кажется мне вечностью. Ласка с пацаном выходят из зала минут через двадцать после начала. Я провожаю их долгим взглядом, задерживаясь на ребенке. Гоняю по кругу одну и ту же мысль: мой или нет? Может, я с ума схожу?
Закончив урок, Алёна идет к окну. Дети обступают ее, задают вопросы, кто-то жаждет внимания и похвалы. Я наблюдаю за Ковалёвой, сложив руки на груди. У Алёны уставший и расстроенный вид. Глаза выдают, как ей сейчас плохо. Хотя она всячески старается не показывать этого.
Глубоко внутри больно царапает от воспоминаний, как дико я бесился из-за того, что Алёна закинула меня везде в черный список и резко обрубила общение, когда я уехал в ту командировку. А чуть позднее Гончаров доложил, что автомобильный салон, который вернули Слуцкому, чтобы он исчез с горизонтов Шипиевой, каким-то образом оказался переписан на нее. И копии двух билетов за границу, купленных на их имена, легли на мой стол.
Я сначала не поверил. Но, ознакомившись с документами и поговорив с Алёной, понял, что это действительно так. Она выбрала бывшего любовника и деньги, плюнув мне в душу. Все остальное на тот момент больше не имело значения. Несколько дней подряд я вымещал эмоции и злость на груше, разбив костяшки до мяса, а потом… пустота. Сплошное черное безликое пятно. Сейчас примерно те же чувства поднимаются из глубин, когда Алёна меня отталкивает и сбегает, проявляя напускное безразличие.