Невыдуманные рассказы о прошлом - стр. 18
Помолчали.
– А все-таки, матушка, ты это вздор говоришь. Не может собака того разбирать, хозяин ли помрет, или там, например, прислуга.
Матрена Михайловна враждебно поглядела на барича.
– Как это так, – не может? Очень, батюшка, хорошо может!
– Нет, не может! Вот, может, ты как раз и помрешь!
– На все божья воля, на все божья воля! А только не станет барская собака для прислуги выть.
Федор Федорович сердито смеялся.
– Какой вздор! Какой вздор! Почему не станет? Что за предрассудок! Очень просто, может выть и на тебя.
– Не-ет, не-ет… Боже сохрани! Этого не бывает. А ну вас, и слушать вас не хочу, господь с вами!..
Она поспешно закрыла оконце. Федор Федорович поднимался на крыльцо, стукал палкой по каменным ступенькам и говорил, фыркая:
– Ишь что придумала! Хэ-хэ! Собака может знать, на кого воет, – на барина или на прислугу! Вздор какой! Может, на меня, а может быть, – и на тебя!
2. Похороны
Помещик, отставной корнет, прокутил два имения. От дальней тетки получил в наследство еще одно. Приехал из Москвы с восемью прихлебателями. Под Николин день (зимний) пригласил причт отслужить молебен. Отслужили. А потом всех их напоил мертвецки. Дьякон ползком добрался до дому. Ударили утром к заутрене. Дьякон пришел с трещащей головой. Сходится народ. Священника нет. Ждали, ждали, – нету. Дьякон сообщил, что вчера пили у помещика. Церковный староста и несколько крестьян пошли к помещику.
Сидит в халате, курит трубку. Отрывисто:
– Чего вам, братцы?
– Батюшка не у вас?
– Нет.
– Где же он?
– Помер.
– Как помер?
– Ну, как!.. Как помирают? Так и помер, как помирают.
Помолчали, мнутся.
– Где же он?
– На кладбище похоронен.
– Шутить изволите?
– Зачем шутить! Пойдите сами, посмотрите. От ворот направо, в самом углу.
Пошли. И правда: в правом углу свеженасыпанная куча снега. Отрыли, – в деревянном ящике храпит мертвецки пьяный поп.
Накануне вечером упаковали его в ящик, помещик надел его ризу, пошел вперед с кадилом, за ним прихлебатели несли ящик с телом. Отпели, сколько знали, панихиду и зарыли в снег.
3
Приехал в Петербург помещик посоветоваться с доктором: случился у него легкий ударчик. Пришел от докторов к приятелю, швырнул фуражку в угол и мрачно зашагал по комнате.
– Не стоит жить!
– Что так?
Остановился, закурил трубку, раздвинул ноги и стал отсчитывать по пальцам:
– Не курить, особенно трубку! Много не есть! После обеда не спать! И – ничего не пить спиртного! Вместо этого пейте, говорит, молоко. Я молока, говорю, не переношу, меня с него пучит. – Прибавляйте в него коньяку. – Сколько?! – Двадцать… к-капель!..
4. В кабинете помещика средней руки
– Продана рожь, говорите? Эх, жалко! Владимир Аркадьич, а вы мне продайте.
– Я же вам говорю: продано.
– Продано? Ладно. Ну и кончено. Больше никаких!.. А вы возьмите две копейки лишних.
– У меня нет ржи, Иван Васильевич.
– Хэ, хэ! Как такое нет! Это вопрос. Вы купчую сделали?
– Условие подписал.
– Сколько задатку взяли?
– Шестьдесят рублей.
– Возьмите с меня сто двадцать.
– Я свое слово выше ценю.
– Ну продайте мне что-нибудь. Овес есть?
– Овес есть, двадцать четвертей.
– Ну что же это: двадцать четвертей!.. Продайте рожь. Почем хочешь, на твоих условиях.
– Я же вам сказал: у меня нет ржи.
– Что же это? Пятьдесят верст ехал, чтоб ничего не купить! Эго вопрос! Это вопрос! Владимир Аркадьич, итак: вы мне ничего не продадите? Продайте рожь. Говорите цену, какую желаете.