Невозможно устоять - стр. 10
— Козёл этот Корней Андреевич! — возмутилась Яся.
— Мудак, — припечатала Роксана. — Но зачёт-то поставил?
— Держи карман шире. Нет, конечно, — я жалобно скуксилась. — Девчонки, я без понятия, что теперь делать: идти и каяться перед ним, или через декана договариваться о зачёте, или вообще отчисляться.
— А ты не пыталась вернуться на кафедру, и объясниться?
Конечно же нет. Оказавшись в коридоре, я припустила к женскому туалету, в котором заперлась, рыдала, и жалела себя. А потом подумала, что не только я должна себя жалеть, у меня для этого лучшие подруги есть, и позвонила им.
— А ты поговори с ним на паре. Задержись, подойди к нему, и объясни всё, — предложила Яся.
— А если сказать не можешь — записку передай. Или электронку напиши, — кивнула Роксана.
— Или на кафедру подойди.
— На парковке можно его поймать еще.
— Или в фирму его съездить, он же в универе не на полной ставке. Запишись на приём у его секретаря, и толкни ему речь.
— Хотя… а почему это ты должна извиняться! — задумчиво пропела Роксана, будто не она пару секунд назад накидывала мне идеи с покаянием. — Вообще-то, он мог бы и поласковее с тобой обойтись.
— А ведь правда. Гадость сказал, выгнал, а ты перед ним раздевалась. Может, ты вообще влюблена в этого Корнея, потому и решилась на такой шаг.
Чем больше я слушала подруг, тем сильнее мне было за себя обидно. А вот не хочу я каяться! Извиняться в моём случае — это еще сильнее позориться.
Я поступлю иначе!
***
КОРНЕЙ
В родительском доме я редкий гость. Каждый раз, приезжая, чувствую дискомфорт из-за редких визитов, и обещаю себе быть внимательнее. Но едва выхожу за порог — меня затягивает работа, и лишь когда мама звонит, и буквально плачет в трубку, я вспоминаю о сыновних обязанностях: приехать, привезти ей цветы, отцу презентовать бутылку «Мартеля», выслушать обоих, покивать на вопросы о внуках.
— Мама, — я вручил ей букет, и склонился, принимая поцелуй в щеку.
— Спасибо, родной. Чудесные цветы. Ты проходи, не стой на пороге. Ой, ты так похудел, сынок, как обычно, плохо питаешься? А всё работа твоя! Скоро прозрачным станешь. И женщины рядом нет, чтобы проследила. Ну ничего, сейчас я тебя накормлю, я столько всего наготовила… И с собой дам контейнеры обязательно… нет, ну как же сильно ты исхудал…
Пока я шел за мамой в гостиную, слушал привычные причитания. По опыту знаю: спорить сейчас бесполезно, маме не доказать, что я не похудел, а наоборот еще сильнее набрал мышечную массу, и что питаюсь я более чем отлично.
— Андрей, сын приехал, — крикнула мама, и закатила глаза. — В кабинете всё сидит. Книгу уже три месяца как написал, но до сих пор редактирует, скоро с ума меня сведёт. Андрей! Да иди же сюда! — мама еще сильнее повысила голос, не прекращая суетиться в гостиной. — А ты садись, мой хороший. Ой, нет, сначала руки мыть!
— Так точно, — ответил я и, посмеиваясь, пошел в ванную. А когда вернулся, отец уже находился в гостиной.
— Надо же, кто пожаловал, — папа протянул мне руку, которую я пожал. — Я уже думал записываться к тебе на приём через секретаря. Или в университете время консультации узнавать, чтобы к тебе прийти.
— Только не на консультацию, — хмыкнул я, вспомнив вчерашнее безобразие с Сафаровой. Как и любой мужчина, занимающийся бизнесом, я повидал много девушек разного сорта. Но еще ни одна не раздевалась передо мной с видом великомученицы.