Невольники звёзд - стр. 10
– Вот и ладненько, – сказал старец, когда гости съели по несколько пирогов с разной начинкой, запив их душистым травяным чаем. Сам он сидел напротив в жестком кресле с прямой спинкой да поглаживал бороду. – Теперича и отрока звать можно…
Старец легонько стукнул ладонью по столешнице, и дверь избы снова скрипнула. Вошел паренек в холщовой рубахе, подпоясанной куском веревки, в стоптанных сыромятных поршнях; с порога поклонился, одновременно стягивая с головы войлочную шапку. Темно-русые волосы, густые, волнистые, тотчас рассыпались по плечам. Был он невысок, но хорошо сложен, лицо загорелое, грубоватое, а глаза серые, холодные и умные. Смотрел он только на старца, гостей словно и не заметил.
– Звал, отче? – не столько спросил, сколько пропел паренек – голос у него был мягкий, мелодичный, необычно низкий для подростка.
– Так ведь пришли за тобой, – ответил старец, кивком показав на застывших в углу посетителей.
– Как, уже? – лицо парня разочарованно вытянулось.
Длиннобородый смотрел на него сочувственно.
– Я ведь предупреждал…
– Да, отче, – в глазах отрока блеснула сталь. – Я готов.
– Вот и славно. – Старец неторопливо поднялся, и взгляд его внезапно изменился: стал властным, жестким. – Ступай же отныне своим путем, ученик!
Парень второй раз поклонился длиннобородому, натянул на уши шапку и стремительно вышел. Жрица и монах, о которых все словно забыли, бросились следом. Проводив их долгим взглядом, старец проговорил тихо, про себя:
– Да будет путь твой светел, мой мальчик…
Когда гости догнали парня, тот уже отвязывал поводья запасной лошади. Монах только головой повертел, а жрица в сердцах выдала:
– Ну и резвый же ты, принц Катурт!
– Катурт? – навострил уши парень. – Четвертый, значит… А сколько всего?
– Семеро, – машинально ответила жрица и тут же прикусила язык: мальчишка оказался умен не по годам, с ним следовало быть осторожнее.
– Точно? – темные прямые брови на миг сошлись над переносицей. – Ну семеро так семеро…
Он уже вставил ногу в стремя, когда рядом будто из-под земли возник бородач с добротной кожаной курткой в руках.
– Накинь, отрок, – бородач протянул куртку. – В горах по ночам зябко.
Парень с благодарностью принял куртку, тотчас надел, ловко прыгнул в седло и направил лошадку вслед за жрицей. Монах-воин покинул двор последним.
Три всадника на низкорослых мохноногих лошадках быстро удалялись в сторону гор. Принц Катурт ни разу не обернулся назад, на скит ведунов, где провел шестнадцать лет – не хотел, чтобы ехавший сзади монах заметил влажный блеск его глаз. Однако слезы разом высохли, когда, застегивая поплотнее куртку, он неожиданно нащупал под шерстяной подкладкой продолговатый плоский предмет.
– Благодарю, отче… – крепко сжатые губы растянулись в счастливой улыбке.
Панкам
Чади Сабден, Крыша Мира… Двуглавая гора обычно пряталась в пелене облаков, но сегодня небо было на удивление высоким и чистым, и обе вершины открылись глазам путников во всей своей величественной красе: ослепительно сверкали ледники, не тающие даже летом, черные базальтовые скалы отливали матовым блеском.
Легенды, запечатленные в летописях, гласили: город ашми, жителей этих неприступных гор, находится на правой вершине, чуть ниже по склону; левая же вершина считается священной, там стоит храм, величественнее которого нет на свете. Так ли это было на самом деле, или легенды, как всегда, изрядно привирали? Увы, проверить это не было никакой возможности: ашми не пускали чужаков дальше границы своих владений. А граница проходила вдоль длинного глубокого ущелья, по скалистому дну которого грохотала свирепая горная река. Ближе к отрогам она срывалась вниз мощным водопадом, образуя бездонное озеро хрустальной чистоты. А над обрывом сияла и переливалась тысячами радуг мельчайшая водяная взвесь.