Невинная жена для мажора - стр. 31
Все, за исключением семьдесят первого номера.
Уваров продолжает сидеть на скамейке запасных. Он без остановки пьёт воду из пластиковой фляги и скручивает мои нервы своим пытливым взглядом.
Плавящаяся кожа лица говорит мне об этом и дрожащие колени, что само по себе странно. На коньках я стою крепко. Покрепче, чем в самых удобных кроссовках.
Собрав все шайбы с центра площадки, на свой страх и риск я подъезжаю к бортику. К тому самому, за которым прохлаждается Уваров. Сильнейшими магнитами к нему тянет, что я даже не смотрю, куда ноги ведут меня.
— Соскучился? — опомниться не успеваю, как вопрос слетает с моих уст, а он лишь бровью непонимающе ведёт. Прикидывается, что не расслышал. — Я спрашиваю соскучился по атмосфере?
— Ага, но не так, как по тебе, — холодно отвечает он, делая из меня гранату с выдернутой чекой.
Нервы чего-то шалят.
Сердце моё проделывает кульбит от услышанного, затем взвинчивает неумолимый темп.
То ли слух подводит, то ли сознание дурит меня, и я слышу то, что хочу слышать от него. Мне требуется подтверждение, чтобы раньше времени не впасть в эйфорию и не растопить под собой лёд.
— Ч-что... ты сказал?
Выдержав паузу, Серёжа растягивает на губах свой фирменный оскал.
— Я сказал, что соскучился, но не так, как по игре, — делает глоток воды, сплёвывает её на пол, — Ещё вопросы есть? — он не даёт мне даже слово вставить. — Нет, ну тогда я пошёл в раздевалку, пока твой папочка не подумал, что я совращаю его дочурку.
Состроив брезгливую гримасу, он поднимается со скамьи и покидает площадку через трибуны. Юные болельщики тянут свои руки для рукопожатия с кумиром, тот останавливается на секунду напротив мальчугана с беззубой улыбкой и дарит ему свою клюшку.
Радость на лице мальчика невозможно передать словами. Наверняка, он надолго запомнит этот день.
А вот мне, напротив, хотелось бы забыть его...
15. Глава 15. Аделаида
Как только матч начинается, я прошу Альбину поменяться зонами уборки. Во время рекламных пауз я беру для очистки льда вратарскую зону противников, а она мою — зону у борта, где находится наша команда. Подруга соглашается, не задавая мне лишних вопросов. Только вот, выходя на последнюю паузу третьего периода, у меня вылетает из головы наше соглашение, и по привычке я еду на свою зону.
Алька быстро соображает, что ей нужно следовать во вратарскую, а я совсем теряюсь, когда замечаю на мостике своего отца, пристально отслеживающего каждое движение Уварова, который, в свою очередь, сидит на скамье запасных прямо перед ним и без зазрения совести внимательно надзирает за мной.
Из-за сильнейшего давления, направленного с двух сторон, лопата валится из моих рук. Я нервно кусаю губы, наклоняюсь, чтобы подобрать её. Замечаю, что девчонки уже сделали свою работу и возвращаются для того, чтобы уйти на поклон.
Кое-как совладав со своими нервами, я собираю лопатой снег, подношу к корзине, а он ссыпается мимо неё.
Все ждут только меня, я задерживаю команды, провозившись так долго со своей привычной работой, которую и работой-то сложно назвать. От меня ведь почти ничего не требуется, но даже здесь я опозорилась при всём честном народе.
— Адель, всё хорошо? — тревожится отец.
Я киваю рассеянно, неосознанно перевожу взгляд вниз, а там Уваров. Он прижимает руку к своей груди, чтобы отец не увидел, как тот показывает пальцами жест, означающий что-то вроде "будь на телефоне".