Невидимая смерть - стр. 13
Она долго не решалась сказать, что пора бы узаконить их отношения. Гражданские браки не одобрялись в рейхе. Однажды Юстин вернулся навеселе с какого-то дипломатического раута. Он шутил, острил, просил поставить ту или иную граммпластинку, пытался подпевать, ужасно и мило фальшивя. Линда подыгрывала ему, целуя, она сказала:
– Я хочу быть твоей женой.
– А разве ты не жена?
– Я мадемуазель Штаймахер, а не фрау Валетти.
Юстин сразу протрезвел:
– Неужели мы не сможем обойтись без брачных уз?
– Не сможем, – ответила Линда, тоже став серьезной.
– Скоро мы начнем воевать, меня могут призвать в армию, убить наконец. Тебе хочется остаться вдовой?
– Не думаю, чтобы скоро, и не верю, что убьют. Таких, как ты, не пошлют в окопы…
– Хватит! – резко оборвал ее Юстин. – Выбрось брак из головы!
– Но почему?! Разве я недостойна быть твоей женой?
Он как-то холодно, сквозь ресницы, посмотрел на нее и потянулся к бокалу с вином.
«У него есть другая!» – ужаснулась Линда.
С тех пор в их отношениях образовалась трещина. Она пыталась следить за Юстином, требовала встреч, внимания, любви. Он начал избегать ее. Они ссорились и мирились, подолгу не встречались, мучались. Поборов гордость, Линда мчалась к нему, отношения вроде бы восстанавливались, но вскоре опять обрывались. Чем равнодушнее становился Юстин, тем безотчетной, яростней любила его Линда.
Юстин пытался жить с другими женщинами. Благо, отказа не было. Всюду – на улице, в метро, театре, на многочисленных приемах – он ловил их тайные, призывные взгляды. Но он не в силах был вытравить из сердца Линду, жалел и, досадуя, раскаиваясь, возвращался к ней.
… Прошло двадцать пять минут. Пора спускаться вниз. Вот-вот должен подъехать Пикенброк, а Юстин все еще стоял перед черным «телефункеном» и не решался поднять трубку. Наконец собрался с духом, крутнул диск. Гудки, гудки… «Алло!» Линда!
– Послушай, дорогая. Сегодня у меня очень важная встреча с одним человеком. Прошу не беспокоить.
– Ты не приедешь?
– Не знаю, когда встреча закончится. Боюсь поздно, ты уже будешь спать.
– Все равно жду тебя!
Юстин поморщился от досады.
– Хорошо, постараюсь приехать.
«Черт бы побрал эту назойливую бабу», – подумал он, спускаясь на улицу.
Шел туманный дождь. В лужах отражались размытые огни фонарей. Было пустынно и зябко. Что-то тревожило, как в предчувствии беды. Послышался рокот. Из-за угла соседнего здания, уже погруженного во мрак, тускло блеснули два желтых глаза, показался старенький фургончик-«опель» выпуска двадцатых годов. На такой машине обычно ездил Пики, если сам садился за руль. Тридцатисильный мотор не вытягивал на большие скорости, что для малоискушенного водителя было немаловажным. Да и не привлекала внимания такая машина. Разве мог кто подумать, что за ее рулем сидел человек, управляющий всемогущей немецкой разведкой во всех концах света! Многие берлинцы скромного достатка предпочитали покупать эту марку – с прочным кузовом, надежными рессорами, экономичную в расходе бензина. Поровнявшись с Юстином, «опель» притормозил.
– Садитесь скорее, я успел нагреть кабину, – сказал Пикенброк, он был в неизменной тирольке, из-под ворота черного плаща выглядывал толстый шерстяной шарф.
– Вам нездоровится?
– По-моему, банальная испанка. Лучшее лекарство от нее – шнапс с анисовым сиропом. У вас есть шнапс?