Невеста вне отбора - стр. 89
— В смысле? — поразилась Катти.
— А ты что, думаешь, он женится? На купчихе?
— Почему нет?
Девушки вошли в гулкий холл.
— Потому что он соврал. Я спросила его родовое имя, а он… Знаешь, слова так быстро сменяли друг друга, что я не успевала читать. — Мадди пожала плечами. — Значит, он просто развлекается. А я просто влюбилась.
— Я не знаю, что сказать, — тихо произнесла Катти.
— Да нечего тут говорить. По счастью, я не успела построить ни одного воздушного замка. Так что разбиваться нечему, — уверенно сказала Мадди. — Зато мне будет, что вспомнить. А если повезет, то и ребеночек останется.
— И твой жених его примет?
— У него своих мальчишек трое, — фыркнула Мадди. — Нет, если бы Лиаду хоть намекнул… Меня бы никакие солеварни не соблазнили.
— Слушай, а если он бастард? Признанный? Он ведь тоже влюблен в тебя. Каково бы ему было писать тебе «Лиаду до-ванен такой-то». Ты же знаешь, мужчины как дети — выдумают себе обидку и будут страдать всю жизнь.
Катарина открыла дверь в свою комнату и пропустила вперед Мадди.
— Да я, наверное, переодеваться пойду, — смутилась купчиха.
— Переодеться ты не успеешь, садись, я хоть листики у тебя из волос уберу.
— Я потеряла твои розы, — покаялась Мадди. — А почему ты так думаешь? Про обидку?
Кривовато улыбнувшись, Катти взяла в руки расческу. Она немного пожалела, что ляпнула, не сдержавшись.
— Это ужасная тайна, — произнесла она замогильным голосом. — Моя мама знала только одного мужчину — моего отца. Я старший ребенок в семье и отношения с дерром ван Ретт у нас прохладные. В деньгах меня не обделяли, никогда, но вот какого-то личного общения я была лишена. И только полтора года назад отец, поссорившись с матерью, поставил той в вину, что взял ее за себя беременной и ни разу не попрекнул.
— Ничего себе, — ахнула Мадди. — Погоди, ты сказала, что кроме твоего отца мама больше ни с кем.
— Да. Видишь ли, в мамином роду все девочки рождаются семимесячными. Вот и я родилась через семь месяцев после свадьбы. — Катти покачала головой и положила на туалетный столик очередной листик. — Он столько лет думал, что растит чужого ребенка, и держал это в себе. И теперь не знает, как себя со мной вести.
— А ты?
— А для меня ничего не изменилось, — пожала плечами Катарина. — Хмурый мужчина за столом с газетой — мой отец. Говорить с ним бесполезно, просить о чем-то — бессмысленно. Просто есть глава семьи, который чаще всего принимает сторону сына и наследника. Знаешь, я стараюсь об этом не думать.
Прерывисто вздохнув, Катти зажмурилась, тряхнула головой и продолжила:
— По сути, он хороший человек. Будь я и правда чужим ему ребенком…Удивительная щедрость души. Но… Но, Мадди, он лишил меня отцовской любви из-за собственной непроходимой глупости! Из-за страха задать жене вопрос — почему наша дочь родилась так рано? И меня не оставляет вопрос об их брачной ночи — как он мог не заметить кровь?!
— Ну там крови-то! — отмахнулась Мадди. — Три капли.
— То есть ты про ребеночка не шутила? — спросила Катарина.
— Нет, не шутила. Что, постесняешься стать магической матерью непризнанного бастарда?
— Глупости не говори, — фыркнула Катарина. — Я, кстати, точно знаю, чего не хватает ребенку без отца. Все, вставай, посмотрю, нет ли где земляных пятен.
— Нету, Лиаду меня магией почистил. А волосы не рискнул, написал, что может ошибиться, и тогда я облысею. Подумав, я решила, что лысина мне не пойдет.