Невеста проклятого волка - стр. 77
Обряд совершал священник, седой старик в чёрной одежде с узорчатой золотой каймой. Она бы не удивилось и женщине, она уже вообще ничему не удивилась бы. И свидетелей не было. Тут это не нужно, тут – магия…
Небольшое помещение, голый камень стен, зато пол из цветной мозаики, и круглый алтарь, на котором горел огонь. И ещё много горящих ламп, вдоль стен прямо на полу.
– Башмаки сбросишь на пороге, – подсказал Данир, – не замерзнешь, не бойся, – и улыбнулся загадочно.
Сам он тоже быстро разулся.
Ступив босой ногой на сверкающую в мерцающем свете мозаику, Катя поразилась – пол был тёплым! В отличие от всегда стылого каменного пола в их хижине. Неожиданно, да…
Сначала священник говорил что-то совершенно непонятное, Катя угадывала отдельные слова, но не могла уловить смысла. Ну конечно, древний язык, уже вышедший из употребления. А потом он спросил на понятном языке:
– Данир, ты твердо решил взять в жёны Катерину?
– Да, – четко сказал Данир.
– Катерина, тверда ли ты в решении стать за плечом Данира?
– Да, – сказал Катя тихо, отчего-то смутившись в решающий момент.
Встать за плечом? Хорошо. За плечом так за плечом.
Почти те самые вопросы, что всюду, и в их мире тоже. Мало что уникального можно придумать, если суть действа одна.
Уникальное потом началось. Старик достал откуда-то из-за алтаря маленький ларчик, окованный каким-то серебристым металлом, поставил его на алтарь вплотную к огню, откинул крышку – Катя увидела на крышке всё то же изображение оскаленного волка, – и достал нечто ажурное, широкое, красивое, этакий расстёгнутый кружевной браслет, и надел его на запястье Данира, застегнул – все так неторопливо, медленно. Данир нахмурился на мгновение, но тут же улыбнулся краешками рта, и рукой в браслете взял за руку Катю, переплёл пальцы с её пальцами.
– Я с тобой, не бойся, – сказал он тихо.
Священник смотрел на Катю, ей показалось, с интересом, и доброжелательно – кого только он тут не видел, дескать, и ничего…
Её браслет в руках старика тоже казался красивым металлическим кружевом, и она даже успела полюбоваться им на своем запястье несколько мгновений, и даже мысль мелькнула – а вот бы не снимать эту красоту, Данир пошутил про боль и тату, что ли? И зачем?..
Боль нахлынула, Катя не удержалась от изумлённого возгласа. Данир держал крепко, ещё и придерживал другой рукой её локоть – лишь поэтому она не постаралась сбросить с руки этот ужас! Руку жгло так, словно Катя сунула её в горячую печь! Она глубоко задышала, слёзы сами полились из глаз, и унять их было невозможно.
Это длилось – минуту? Всё относительно. Казалось – вечность…
А потом браслеты на глазах стали рассыпаться, падать вниз серебристым песком. А боль продолжалась, хотя и слабела, постепенно, с каждым мгновением.
– Всё, – Данир прижал её голову к своему плечу. – Ты умница.
Он стал целовать её, не стесняясь священника – её щёки, нос, губы, слизнул соленую влагу со щеки. Это вместо обычного «Жених, можете поцеловать невесту». Священник одобрительно закивал, сказал:
– Живите долго, волк и волчица!
И ушёл, исчез в тёмном углу.
– Это всё? – Катя всхлипнула.
– Да. Ты – моя айя. Моя волчица, – он обнял её, прижал к себе, – до последнего волоска моя. Смотри, всё, что я держу сейчас в руках – только моё, целиком моё.