Невеста по расчету - стр. 17

Профессиональный макияж очень плотный, а визажист не жалел красок для моего лица. Он использовал множеств упаковок, для одной подготовки кожи он выбрал три сыворотки и два крема. Кажется, я раскусила в чем фокус макияжа за тридцать тысяч. Берутся самые люксовые средства и наносятся слоем за слоем, пока итоговый чек не станет люто дорогим.

— Так-то лучше, — я смотрю на свое отражение, я снова обычная девчонка, а не стервозная барби. — Еще нужно растрепать волосы, как следует. 

Я не верю, что пыл Роберта можно охладить так легко. Я всего лишь подбадриваю себя, как могу.

Сотовый делает дугу по мраморной столешнице. Я смотрю на экран и вижу сообщения с неизвестного номера. Это странно. Кто знает мой номер? Новый телефон мне выдала охрана Роберта, сказав, что старым контактам не нужно его сообщать. Я и не собиралась, меньше всего я хочу впутываться в свои неприятности родителей и сестру. 

“Так сколько?”

Горит в первом сообщении.

“Я не шутил насчет аукциона. Сколько я должен заплатить, чтобы затащить тебя в номер?”

Я прочитываю строчки, не веря, что вижу их.

Нет...

“Одна ночь и ты свободна. Поверь, это лучше, чем терпеть моего братца пару лет. Он оставит тебя ни с чем, когда ты наскучишь ему. А я заплачу сразу”

“Кинуть аванс? Отработаешь?”

Я отшвыриваю телефон прочь.

Внутренности скручивает жгутами, а перед глазами все равно стоят гадкие слова.

Я не верю, что Паша мог написать такое. Я понимаю, почему он вспылил в доме, его понесло из-за моего платья, но чтобы вот так… 

Писать грязь. 

Унижать.

Торговаться.

Я зажмуриваюсь.

Он настолько изменился?

Ведь больше некому писать эти сообщения. В переписке есть слово “аукцион”, а в загородном доме только я слышала его. Паша был со мной наедине, когда отпустил едкую шпильку.

Я растираю лицо ладонями. Потом удаляю переписку и заношу контакт в черный список. Пальцы шалят и приходится по три раза попадать в нужную кнопку, но мне становится легче, когда сообщения исчезают. Я возвращаю телефон на столешницу и быстро переодеваюсь. 

Паша такой же, как Роберт.

Стучит в голове. Можно удалить слова из памяти телефона, но из головы их не выбросить.

Или даже хуже.

Для Роберта я никто. Он не знает меня и забавляется, как с безликой игрушкой. А Паша же был со мной. Называл любимой, проводил со мной ночи и слушал мои откровения. Я признавалась ему в своих желаниях, открывалась и пускала так глубоко, как пускают только единственного. Он и был моим единственным, моему наивному сердцу казалось, что я нашла своего мужчину. 

Я помню, как мы начали жить вместе. Паша не предлагал, а просто-напросто привез меня в новую квартиру. Молча поводил по комнатам, которые дышали свежим ремонтом и казались мне, неискушенной и выросшей в хрущевке, королевскими покоями. 

— Нравится? — спросил он, обняв со спины. 

— Очень, — я повернулась и чмокнула его в шею, хотела в губы, но не дотянулась. — Ты будешь ее сдавать?

Паша тогда маниакально искал способы заработать. Брался за любое дело и злился, что никак не получалось выйти на уровень серьезных денег. Для этого был нужен оборотный капитал, причем со страшным количеством нулей. 

— Не буду, — он качнул головой. 

— Значит ты ее продаешь? Тебе досталось внезапное наследство? — я дурачилась, кутаясь в его сильных руках.

Паша выдохнул со смешком, а я заметила горку инструкций для сборки мебели. Они лежали на подоконнике, показывая надорванные страницы. Я высвободилась из рук Паши и пошла к окну. Покопалась в инструкциях, отмечая предметы мебели, которые были на страницах и которые уже стояли вокруг.