Невеста опального герцога - стр. 34
Это хорошо. Очень хорошо. Можно не торопиться. Я выдохнула сквозь сведенные зубы. Волнение никуда не делось, а цена ошибки стала совсем уж высокой. Нельзя оступиться. Хоть раз боги должны смиловаться к нам.
— Что случилось в тот день? — поинтересовался Коэрли.
— Ничего, кроме того, что мой женишок перебрал с алкоголем, и ему очень уж захотелось поболтать. — Я бессильно опустила руки вдоль по телу. — Спасибо, что ты защитил меня, но не стоило. Это всё осложнило. Тебе нельзя здесь оставаться. Он тебя уничтожит.
Рюкзак, который я бросила у входа в сарай, сейчас напомнил о себе. Я мотнула головой в его сторону.
— Там всё необходимое. На первое время тебе хватит.
— Что мешает нам убежать вдвоем? — Алексис обернулся, и хоть его лица я не могла рассмотреть во мраке, но чувствовала во взгляде строгость. — Как и договаривались.
Если бы не метка, поставленная магом на моей коже, я могла бы вновь поверить в лучшее. Понадеяться. Представить, как мы прячемся по лесам и ночуем в глухих селениях.
Но такой возможности у меня больше не было — теперь я под вечным контролем Фаркоунта. Стоит ли говорить об этом Алексису?
По моему молчанию он и так уловил нотки сомнения. Правда, трактовал их как-то по-своему. Подумал, наверное, что я струсила, передумала что-либо менять. Решила, что сытая жизнь подле лорда лучше неизвестности.
— Мэри, если ты остаешься, я тоже никуда не пойду.
Не сказал — отрезал.
— Зачем тебе это? — я простонала.
Ну что за невыносимый, упертый мужчина?!
— Потому что…
Он не договорил. Лишь шагнул ко мне ближе и прижал к себе так, как прижимают кого-то драгоценного. Его теплые, твердые губы нашли мои, жаркое дыхание затуманило мой рассудок.
Алексис Коэрли поцеловал меня жадно, требовательно — и я не смогла ему отказать.
Я никогда не целовалась с мужчиной и всегда считала это постыдным, грязным поступком. Точнее — после свадьбы допустимым. Жены обязаны целовать мужей, так заложено природой. Но даже в художественных книгах мне не нравилось, когда автор углублялся в романтику — я краснела и спешно перелистывала описания нежных касаний и робких взглядов.
Но теперь…
Во мне что-то переменилось. Порвалась леска, что стягивала мою грудь. И оказалось, что целовать Алексиса — это невероятное удовольствие. Что его прикосновения не вызывают во мне отвращения, а заставляют таять, делают податливой.
Все те дни, что я беспокоилась о нем, что думала, что вспоминала — я не допускала даже мысли о том, что он симпатичен мне не просто как человек. Как мужчина. Как первый и единственный мужчина, которому я доверилась, к которому испытала эмоции.
Он мне нравился внешне. С первой же встречи. Пусть я и называла его напыщенным индюком, но он был безумно красив. А когда мы познакомились ближе, когда я узнала о том, какой он сильный внутри, как непреклонен в своих поступках, как бесстрашен — рамки смылись окончательно.
Сейчас я толком не видела его лица, но темнота была мне даже на руку. Исчезла стыдливость, я не боялась дотрагиваться до кожи Алексиса, вести ладонями по его телу, запоминать его, изучать. Все те шрамы, все бугрящиеся мускулы, каждую выступающую вену. То, о чем даже в самом бесстыдном сне помыслить не смела, стало реальным. Здесь и сейчас.
Он прижался ко мне плотнее, его собственные руки будто опасались тронуть меня сильнее разрешенного, потому он держал их напряженными. Но моя вольность позволила Алексису чуть расслабиться.